— И тогда… я смогу?.. — я с безумной надеждой уставилась на Катю. — И тогда у меня появится шанс, да?
— Дура, — схватилась она за голову. — Неужели и я такая была в двадцать лет?! Лика. Еще раз. Для тупых. Самое большее, что ты можешь получить от Макса — кратковременный секс. Всё. На большее он не способен. Но Карине это норм, она циничная тертая баба, дважды разведенная и с сыном-подростком. А вот ты юная влюблённая дурочка. И впридачу к постельным приключениям ты получишь разбитое сердце и розовые очки стеклами внутрь. Поверь: оно тебе не надо.
— Не надо, — эхом отозвалась я. А про себя сказала: «Надо. Мне надо все что угодно, если это будет с ним».
— Вот и умница, — облегченно вздохнула Катя. — А теперь давай за работу. Ты всех актеров «Улиц» обзвонила? Все подтвердили участие?
— Да, все. Вот список, я галочками отмечала.
— Отлично, умница. А теперь смотри, что надо сделать…
— Кать.
— Ммм?
— А с ним мне теперь как общаться? — спросила я, нервно теребя край свитера. — Ну, с Максом? Я ведь ему во всем призналась.
— Забей, — легкомысленно отмахнулась она. — Он сегодня уже и не вспомнит о твоих откровениях. Думаешь, ты первая, кто ему в любви признается?
— Нет, не первая, — пробормотала я.
— Ну вот и всё! Смотри, вот список тех, кто задействован завтра в сцене, с ними тоже надо связаться, а еще надо тебе сходить к Солнцевой, это режиссер проекта, и показать, кого мы с тобой вчера выбрали. У нее кабинет на четвёртом этаже. Придешь и скажешь, что мы…
Я Катю слушала и не слушала одновременно. Информация текла в мозг и даже как-то успевала обрабатываться, но все мысли были про Макса. Про Максима Владимировича, будь он неладен.
Я не уверена, что он и правда так быстро обо мне забудет. Не сможет. Между нами было что-то неясное, но очень сильное, больше, чем просто интерес, больше, чем просто физическое желание.
Ну а если все же Макс забудет или сделает вид, что забыл, я напомню. Мне не трудно.
***
Мы сталкивались с Максом в коридорах, он заходил к нам в кабинет, я относила ему анкеты актеров — встреч на студии избежать было невозможно. И каждый раз я улыбалась, здоровалась и смотрела ему в глаза. А он этот взгляд отводил. Прятал. Бросал короткое «привет» и шел дальше.
Все кончилось.
Больше меня не предлагали подвезти до дома, не звали на обед, не смотрели с жадным трепетным вниманием, и в какой-то момент я и правда начала думать, что Максу все равно. Ну вот так вышло — сначала обратил внимание, помог, а потом потерял интерес. Как сердобольный прохожий, который, подобрав бездомного щенка и найдя ему новый дом, довольно быстро забывает о нем: своих проблем хватает. Вот и я для Макса оказалась таким же щенком, которого он подманил к себе, приласкал, а к себе не взял. Просто пристроил в хорошие руки. Видимо, породой не вышла.
От всего этого натурально хотелось выть, и я бы так и делала, если бы не моя новая работа, которая сжирала все время, все силы и все до единой нервные клетки. Зато почти не давала страдать, ведь у нас все время что-то случалось. Все время! И как хорошо, что это было не первое мое рабочее место, потому что все навыки, полученные мною на прошлых работах, пригождались только в путь: как бывший секретарь я лихо разбиралась в бесчисленных бумажках и письмах, как бывший бармен я сохраняла нейтрально-сочувствующее выражение лица во время скандалов и разборок и молча приносила всем кофе, а как бывшая няня носилась с этими сраными артистами, словно мамочка. Только что сопли не подтирала.
