– Ну что же, – наконец-то оставил его в покое доктор, – этот молодой человек, вне всякого сомнения, обязан вам жизнью, месье Антуан. У него обморожение обеих ног, и ещё бы полчаса – и даже я не смог бы ничего сделать. Я оставлю мазь, которую вы будете втирать в повреждённые участки кожи, но очень аккуратно! Плюс к этому у вашего найдёныша жуткое истощение, я даже не решусь сказать, когда ребёнок ел в последний раз. Поэтому кормить очень осторожно, я дам вашей кухарке точные указания. А в остальном – покой, тепло и забота. Я навещу вас через несколько дней, проведаю и при необходимости назначу что-то другое. Не исключаю, что у мальчика начнётся лихорадка, так как он просто не мог не простудиться. В этом случае сразу вызывайте меня, в любое время дня и ночи, не стесняйтесь.
– Благодарю вас, доктор, – улыбнулся Антуан, провожая толстячка к двери и передавая ему пару монет, как показалось мальчику, золотых. Этого явно много, но спаситель и не собирается торговаться. Доктор кланяется, благодарит и обещает прибыть по первому же зову.
Проводив толстяка, Антуан возвращается и присаживается на диван, куда уложили мальчика. Он пристально всматривается в его лицо, и постепенно для паренька исчезает весь окружающий мир, остаются лишь чёрные, с золотыми искорками глаза, которые затягивают его, словно водоворот.
– Ведьмак, – слышит мальчик, когда умудряется вынырнуть из омута, в который его отправил невозможный взгляд Антуана. Это было очень странно, но мальчику не было страшно. – Причём с большой долей дара видящего смерть. Жалко, если такой талант пропадёт.
Мужчина снова склоняется над мальчиком и улыбается ему так открыто, что не ответить тем же просто невозможно.
– Как же тебя зовут, малыш? – спрашивает Антуан.
– Георг, – всплывает откуда-то из глубин памяти имя, – меня зовут Георг…
– Хорошо, – кивает мужчина, – скоро я переезжаю в другую страну, здесь я уже слишком давно. Думаю, ты не станешь возражать, если я оформлю документы на имя Егора. Договорились?
– Да…
Неужели этот странный человек решил оставить его у себя? И что такое он говорил о ведьмаках и смерти? Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения. Главное – он берёт его с собой, значит, всё только начинается.
– … а он такой мне и говорит, типа ты, как помирать соберёшься, даже не думай, приходи сюда, на Муромское, значится, кладбище города Зареченска. Я, говорит, тебя приму со всем уважением и почётом, – Лёха заканчивал длинный рассказ о нашем путешествии в Зареченск, а я наслаждался вкусным ужином и замечательной компанией.
– Но я надеюсь, что вы, Алексей, не собираетесь в ближайшее время воспользоваться этим уникальным предложением? – в голосе Инны Викторовны прекрасно слышалась искренняя обеспокоенность, и только где-то там, очень глубоко, можно было отыскать иронию. Но тоже не злую, а такую, какую могут себе позволить взрослые по отношению к бестолковым, но бесконечно любимым детям.
Инна Викторовна с самого начала, как только переехала к нам, узнала, кто такой Лёха на самом деле, но приняла это со свойственной ей невозмутимостью. Она с удовольствием вела с бывшим безопасником пространные беседы обо всём, слушала криминальные байки Бизона и обсуждала с Синегорским наиболее полезные травяные добавки в чай.
– Не, – вгрызаясь в тёплый пирог с мясом, пробубнил Лёха, – ему придётся меня подождать лет… Шеф, кстати, а сколько я могу прожить?
