Наши глаза постепенно освоились с полумраком. Как и положено чердаку, тот был заставлен всякими ненужными вещами: обломками мебели, бутылями, галошами, абажурами с кистями…
Лара с сомнением вглядывалась в пыльное пространство.
– Что-то мне здесь не нравится. Неприятное чувство появилось, – не стоит тут ничего ворошить. И вообще, пошли отсюда. Ничего интересного здесь мы не найдем.
Снизу раздался странный скрежет. Лестница, что была приставлена к лазу чердака, с треском полетела вниз и гулко брякнулась об пол. Я кинулась к отверстию и посмотрела вниз. Лестница валялась в центре коридора, рядом никого не было. Я поежилась. Стало неуютно, словно за нами кто-то подглядывал.
– Ну здрасьте, и обратной дороги уже нет, – расстроилась Лара. – Не знаю, как ты, а я прыгать вниз не собираюсь. Или будем ждать дедушку, или ты что-нибудь придумаешь.
Я мужественно кивнула и полезла вперед, переступая через груды мешков, коробок, уворачиваясь от обвисших на трухлявых стойках, закоченевших от вековой грязи и пыли, бельевых веревок. Двигаться приходилось осторожно, малейшее резкое движение поднимало тучи пыли. Зато отвлекало от мыслей про неприятные события внизу.
Под самой крышей легонько раскачивалась на грязной веревке огромная плетеная корзина, хотя ни единого дуновения ветерка на чердаке не ощущалось. Подойдя вплотную, я осторожно приподняла крышку. Корзина доверху была забита пустыми банками и бутылками. Я разочарованно вздохнула.
Рядом возвышалась горка, покрытая куском мешковины. Я осторожно приподняла край и обнаружила под ним допотопный деревянный чемодан, приваленный длинными досками.
С радостным воплем бросилась я к чемодану, но моментально отскочила, потому что вся запуталась в паутине, опутавшей доски густой сетью. На шее, на руках, в вырезе футболки вместе с паутиной закопошились бесчисленные пауки.
Между досками прямо на меня таращились восемь огромных паучьих глаз. Четыре глаза спереди, два по бокам и еще два сзади. В самом центре коричнево-желтого брюха красовалось черное пятно неправильной формы. И все это великолепие длиной не меньше пятнадцати сантиметров с легкостью акробата перемещалось по ажурной паутине.
– А-а-а-а-а! – завыла я от ужаса.
– Что там, мыши? – ойкнула сзади Лара.
– П-п-п-а-у-у-к-к, – запинаясь, выдавила я, осторожно отодвигаясь от кошмарного членистоногого.
– Дурочка, зачем зря людей пугаешь? Первый раз в жизни паука увидела? – разозлилась Ларка.
– Сама посмотри, – огрызнулась я, – небось сразу в обморок грохнешься.
– Не собираюсь я всякую гадость рассматривать, – тут же отреагировала сестрица, но все-таки подошла. – Фу, какой страшный. Возьми палку какую-нибудь и сбей его вместе с паутиной, – посоветовала она.
– Давай не будем его беспокоить, – пробормотала я. – Мне кажется, он на меня как-то особенно смотрит.
– Паук смотрит? Да ты что, белены объелась! – Сестра даже развеселилась. – Да, Лерка, вот до чего довели поиски дурацких кладов. Совсем перестала ты дружить с головой.
Тем не менее этот странный паук просто просверливал меня взглядом своих восьми глаз. Под их натиском какие-то смутные видения проплыли в моей голове. Что-то такое со мной уже было, но я так и не ухватила кончик. Ладно, оставим паука в покое. Я развернулась к нему спиной и решила больше не обращать на него внимания.
Первым делом попыталась открыть крышку чемодана. Она оказалась заперта. Интересно, что такого ценного могло храниться в деревянном чемодане, чтобы его запирать? Старые наряды? Церковные книги? Золотые слитки? На этом моя фантазия иссякла. Ладно, придется потерпеть, пока не найдется ключ.
