Загадка Генри Киссинджера. Почему его слушает Путин? - страница 18

. В соответствии с американской политической культурой после подписания договора по ракетам средней и меньшей дальности М. Горбачев и Советский Союз мгновенно оказались «проигравшими». Последовал бесцеремонный нажим на Советский Союз с требованием все новых уступок, с советской стороны произошла бесконечная сдача позиций. Однако не это лежит в основе развала Советского Союза, здесь сыграл свою главную роль добровольный выход Российской Федерации из состава СССР.

* * *

Пятая концепция – это концепция нового мирового порядка, выдвинутая Г. Киссинджером. На протяжении XX и XXI столетий Америку беспокоил вопрос о новом мировом порядке, чтобы можно было воплотить идеалы свободы в их понимании. «Джон Ф. Кеннеди, – пишет Г. Киссинджер, – уверенно заявил в 1961 году, что Америка достаточно сильна, чтобы «заплатить любую цену, вынести любое бремя» для обеспечения успешного воплощения идеалов свободы. Три десятилетия спустя Соединенные Штаты уже в гораздо меньшей степени могут настаивать на немедленном осуществлении всех своих желаний. До уровня великих держав доросли и другие страны. И теперь, когда Соединенным Штатам брошен подобный вызов, приходится к достижению своих целей подходить поэтапно, причем каждый из этапов представляет собой сплав из американских ценностей и геополитических необходимостей. Одной из таких необходимостей является то, что мир, включающий в себя ряд государств сопоставимого могущества, должен основывать свой порядок на какой-либо из концепций равновесия сил, то есть базироваться на идее, существование которой всегда заставляло Соединенные Штаты чувствовать себя неуютно»[57].

Теперь же, в начале XXI столетия, когда Америка может развалиться, подобно Советскому Союзу, на несколько частей, проблема нового мирового порядка является особенно актуальной. Каков же геополитический путь Америки, которым она должна следовать, чтобы избежать своего распада?

Вполне естественно, что стратегический аналитик Г. Киссинджер выстраивает свою версию мирового порядка на основе глобального, целостного подхода к окружающему социальному и культурному миру, на основе консерватизма еврейского мышления. В этом смысле представляет интерес образец миропорядка – интерпретация Г. Киссинджером Венской системы, который использовал в своих исследованиях отечественный политолог В. Цымбурский. В них он показал, что первым «глобальным» порядком, обнаруженным им в глубине времен и соотнесенным им с постъялтинским миром, был миропорядок, возведенный тремя крупнейшими державами Древнего мира, мира XIII века до н. э. – микенской Грецией, Аххиявой, малоазийской державой хеттов и Египтом Рамзесидов. В личной беседе с политологом Б. Межуевым и в видеоинтервью, данном В. Файеру в 2008 году, В. Цымбурский сам признавал, что именно средиземноморский миропорядок II тысячелетия до н. э. послужил для него своего рода первообразцом «нового мирового порядка», возникшего на руинах Берлинской стены[58]. Более того, в статье 1993 года «Идея суверенитета в посттоталитарном контексте», которая в определенной степени венчает собой серию его либерально-имперской публицистики, он акцентирует внимание на протолиберальном характере микено-хетто-египетской миросистемы XIII столетия до н.э. и на возникновении здесь впервые в истории «иммунитета личности относительно воли режима».

«В начале XIII века до н. э. – писал Цымбурский, – два крупнейших государства Переднего Востока, Египет и Хеттское царство, после долгой борьбы за Сирию удостоверились во взаимной неспособности добиться победы. В результате войны в спорном регионе возникла анархия, против Египта выступили племена Палестины, хетты потеряли контроль над частью Малой Азии, а кроме того окрепла грозная третья сила – Ассирия, претендующая на ревизию всей региональной геополитической системы. И тогда фараон Рамзес II и хеттский царь Хаттусилис III нашли блестящий выход из положения: они провозгласили союз настолько тесный (к тому же скрепленный браком фараона с дочерью Хаттусилиса), при котором спор о размежевании сфер влияния стал неактуальным. Рамзес с восторгом изображал в одной из своих надписей, как на изумление миру египтяне и хетты стали словно одним народом. При этом договор о союзе сопровождала поразительная приписка: после обычных для соглашений такого рода на древнем Востоке обязательств выдавать перебежчиков, которые пытались бы от одного царя перейти к другому, заявлялось, что царь, получивший беглеца обратно, не должен его ни казнить, ни увечить, ни конфисковать его имущество, ни преследовать его самого или его семью каким-либо иным способом. Царь-суверен не мог по своей поле расправляться с подданным, безопасность которого становилась гарантией добрых отношений между державами, нуждающимися в таких отношениях для охранения международного порядка от хаоса и притязаний новых претендентов на гегемонию»