– Ну не совсем любое, – стоял на своем Луна.
– А я говорю: любое, – с упрямым видом повторил Герасим.
– Слушайте, чего зря спорить, – вмешалась Марго. – Если этот Геркин спектакль развивался столь медленно, да еще с такими длинными паузами, то, возможно, он до сих пор идет.
– И впрямь!
Долговязый Герасим, вскочив с дивана, кинулся к магнитоле, схватил ее и включил. Из колонок послышался приторно-сладкий голос известного эстрадного певца.
– И это, Мумушечка, ты называешь спектаклем? – всплеснула руками Варя.
– Попса какая-то, – в свою очередь прислушался Баск.
– Это совсем не то, что я слушал, – решительно произнес Герасим. И, приглядевшись к шкале настройки, добавил: – Сбилось. Это вот тут было.
Он легонько крутанул ручку. Песню сменила тишина.
– Ну, теперь слышите? – с гордостью глянул на друзей Муму. – Кажется, нам повезло. Спектакль еще идет.
– Если он, Герочка, и идет, то только у тебя в ушах, – сладким голоском ответила Варя. – Потому что мы ничего не слышим.
– Если бы ты, Варвара, была поумнее, то поняла бы сама: именно это и требовалось доказать. У них в спектакле все паузы именно так звучат.
– Ах, ах, конечно, – продолжала издеваться Варя. – Звучащая тишина.
Герасим хотел достойно ответить обидчице, но в это время тишина в колонках сменилась явственным звуком шагов. Затем раздался уже знакомый Муму мужской голос:
– Мне интересно, кто-нибудь когда-нибудь сподобится убрать с пола эту чертову кашу?
Мужчина умолк и, судя по звукам, открыл холодильник, что-то оттуда извлек и вновь затворил дверцу. Потом звякнул какой-то посудой и покинул помещение. Настала очередная длительная пауза.
– Ну, теперь верите? – осведомился у друзей Герасим. – Они там, – он указал на магнитолу, – всю дорогу так.
– Если бы я и не знала, что это какой-то прикольный модерновый спектакль, – медленно и тихо проговорила Марго, – то подумала бы, что мы с вами сейчас сидим не у Баска в зале, а у кого-то на кухне в шкафчике и подслушиваем, что делают хозяева.
– Мне тоже так показалось, – согласился Баск.
– Это потому, что вы темные и невежественные дураки, – покровительственно изрек Герасим. – Просто вам невдомек, что современное сценическое искусство стремится к эффекту присутствия. Ну, чтобы мы вроде бы чувствовали себя не зрителями, а как бы в центре событий.
– Господи! – всплеснула руками Варя. – И откуда наш дорогой Мумушечка подобного набрался?
– Газеты нужно читать, – Герасим взял реванш за недавние унижения. – То, что вам кажется странным спектаклем, на самом деле для современного театра – норма, – добавил он, совершенно забыв, что совсем недавно эта радиопостановка ему самому показалась бредовой.
Точно в подтверждение его слов спектакль продолжился. Раздались голоса двух женщин.
– Это бабушка, а это мама Сашеньки, – Герасим поторопился ввести непосвященных друзей в курс дела.
– Какого еще Сашеньки? – вытаращился Баск на Муму.
– Ребенка, – коротко бросил Муму. – Который кашку сначала жрал.
– А-а, – кивнул Баск.
Бабушка с мамой начали активно убирать с пола кашу и остатки разбитой тарелки, одновременно обсуждая, готовить ли что-нибудь свежее на обед. Мнения разделились. Бабушка активно доказывала, что надо хотя бы супчик сварить. А дочь возражала, что вполне хватит остатков от новогоднего стола, потому что из-за того, что какие-то Беляевы заболели гриппом и Новый год встречать не приехали, в холодильнике лежит куча всего несъеденного.
