Загадка виллы Дроков - страница 5

– Кто там? – спросил он раздражённо.

Ответа не последовало.

– Я ведь просил меня не беспокоить!

Входить в кабинет графа было строго запрещено. Исключение делалось только для горничной, только в пятницу вечером и только под его личным присмотром.

Он увидел, как повернулась ручка и кто-то толкнул запертую дверь с другой стороны. Граф встал, обошёл письменный стол, протиснулся между стопками книг и резко повернул ключ в замке:

– В чём дело?

Серыми, горящими от беспокойства глазами на него смотрела Матильда Салливан.

Всё чаще и чаще Арчибальд Салливан, оказавшись перед ней, в первые две-три секунды не узнавал женщину, на которой был женат вот уже сорок лет. Это было всего лишь мгновенье – маленький миг недоумения и растерянности: «Кто это?» Потом он вспоминал:

– Тилли? Господи, ты меня напугала!

Волосы графини были собраны в небрежный пучок, щёки устало обвисли, а кожа была бледнее обычного. Видимо, с ней только что случился один из её кризов.

– Дорогая, – более мягко сказал граф, – тебе плохо? Доктор пришёл?

– Мне хорошо, – сухо ответила Матильда. – Мне просто нужна сегодняшняя газета. Ты закончил?

Граф перевёл взгляд на беспорядок на его столе. По правде говоря, у него тоже был свой криз. Только он должен держать это при себе. Он не мог сказать жене, что их семейное состояние высосали жестокие пиявки-финансисты. Матильда никогда ему этого не простит.

Арчибальд Салливан взял газету, аккуратно сложил её и протянул жене. С чего это у неё вдруг появилась мания каждый день читать новости? Раньше её интересовали только некрологи и субботние объявления о свадьбах.

– Спасибо. – Графиня покосилась на мужа и, спустившись по тёмной лестнице, скрылась из виду.

Граф несколько секунд смотрел в точку, в которой она исчезла, потом закрыл дверь и повернул ключ на два оборота.

Ему нужно набросать одну важную записку, пока он не забыл детали. Он взял голубовато-серый лист бумаги и начал писать: Мне совершенно необходимо связаться с доктором Уинстоном…

Высушив чернила промокательной бумагой, граф перечитал написанное. Малейшая неточность в этой записке могла привести к катастрофе. Он уже собирался положить её в стол на дно третьего ящика, когда услышал, как на посыпанную гравием подъездную дорожку въехал автомобиль.

Он не любил детей. Вечно им что-то надо, вечно они чего-то просят. То «есть хочу!», то «пить хочу!», то «у меня живот болит!»

Шумные, грязные и хотят всегда быть в центре внимания. Люди, заводящие детей, просто сумасшедшие, другого объяснения быть не может. Алекс Маккеннон в этом абсолютно уверен.

– Сэр, вы не могли бы ехать помедленнее?

Алекс посмотрел на Грету в зеркало. Вот она, маленькая змея. Сразу начала отдавать приказания, замаскированные под невинные просьбы.

– Конечно, мисс, извините, – почтительно ответил он, на миллиметр отпустив педаль газа.

Графский автомобиль давно надо бы сдать в музей, но его большой и мощный двигатель хорошо реагирует на беспечное вождение Алекса. Уже несколько лет он один водит эту машину и знает её как свои пять пальцев. Как знает наизусть и просёлочную дорогу, которая тянется через старый лес от Литтл Мосс до виллы Дроков.

– Так хорошо? – спросил Алекс, даже не думая выслушать ответ.

Да, эта девчонка доставит ему немало хлопот. И не только ему. Граф и графиня тоже не хотели, чтобы она путалась у них под ногами. Он сам слышал, как старый Салливан ворчал, когда жена сообщила ему о приезде внучки. Они, конечно, поначалу поиграют в любящих бабушку и дедушку, но потом будут вести себя так, словно у них на вилле и нет никакого ребёнка. Алекс мог голову дать на отсечение, что так и будет. Старики такие странные. Как, впрочем, и все Салливаны.