Загадки рунических поэм - страница 4

Язык рунических поэм по используемой терминологии, кённингам, метафорам и, отчасти, темам очень близок к языку песен «Старшей Эдды». Например, в одной из редакций древненорвежской рунической поэмы в строфе, посвящённой руне Райдо, впрямую упоминается и имя мифологического героя-карлика Регина, и даже фрагмент сюжета, с ним связанный: «Регин сковал меч наилучший». На этом основании представляется вполне естественным попытаться привлечь тексты «Старшей Эдды» в помощь к прочтению рунических поэм. Эти тексты, как можно ожидать, в силу их несравненно более развёрнутого повествования обладают большей информативностью, и могут послужить подспорьем в интерпретации красочного, но весьма скупого формата рунических поэм.

Однако, в свою очередь, тексты «Старшей Эдды» представляют собой другую крайность – они весьма запутаны по тематике, а в их изложении присутствует большая метафизическая составляющая (не только в песнях о богах, но и в песнях о героях). Уже в героических, казалось бы, приземлённых песнях затруднено прослеживание хронологии и событийного ряда для таких эпических героев, как Сигурд-Хельги убийца Хундинга и валькирия Сигрдрива – принцесса Брюнхильда. Содержание же песен о богах, насквозь пронизанное трансцендентным, естественно, ещё менее доступно восприятию. Для него характерно причудливое переплетение тем и сюжетов. Из него весьма проблематично проследить хронологию – при чтении создаётся впечатление, что события происходят не последовательно, а одномоментно. Всё это, вместе взятое, приводит к парадоксу: сложность исходного материала «развязывает руки» в свободе толкования. К примеру, итогом компиляции коллективного публичного толкования основных метафизических положений «Старшей Эдды» служит примерно такая сказка.

Захотел как-то раз Один стать мудрым. Да вот незадача, – своего ума не хватает! (Надо сказать, тогда ещё не было искусственного интеллекта) Пошёл он тогда к злобному сквалыге, великану Мимиру: «Дай, – говорит Один – напиться из твоего источника мудрости!». «Ну, что ж, – отвечает ему Мимир – изволь. Только за это отдай мне свой глаз». Не задумываясь, вырвал Один глаз свой из глазницы и зашвырнул его в источник Мимира. Припал тогда Один к источнику. Глотнул раз. Глотнул другой. Нет, не прибавляется мудрости! Что тут поделаешь?! Хватило ума только на то, чтобы забраться в дом другого великана – Суттунга – и украсть у него медовый напиток Одрёрир, который, по слухам, обладал способностью подавлять сдерживающие центры, веселить душу, раскрепощать дух, пробуждать фантазию, развязывать язык и совершать открытия на грани безумства. Выпил Один этого волшебного напитка и полез на дерево Иггдрасиль. Долез до самой вершины, да застрял в ветвях на девять суток. Вдруг, видит, – руны! Потянулся Один за ними, поднял их, да от неловкого движения сорвался с дерева и рухнул на землю. А тем временем хитрый Мимир, наблюдая за всеми злоключениями Одина, гаденько подсмеивался и прихлёбывал мёд с вырванного глаза Одина.

Ясно, прежде чем опереться на материалы «Старшей Эдды», их предварительно необходимо «очистить» от метафизических наслоений и расшифровать сюжеты. Восстановление истинного смысла ключевых понятий и сюжетов, переплетенных в текстах «Старшей Эдды», следует искать на пути «растаскивания» тематик, взаимного «очищения» одной тематики от другой. Этот процесс напоминает процесс распутывания рыбацкой сети: ухватившись за одну тематику и потихоньку вытягивая её из спутанной сети, сталкиваешься с необходимостью вытащить и примыкающие к этому участку ячейки, которые принадлежат уже другой тематике. К сожалению, это приводит к взаимным контекстным повторам при раскрытии отдельных тематик. Это обычное дело, – при толковании сложного текста процесс его понимания неминуемо оказывается в герменевтическом круге: нельзя понять целое, не поняв частного, и, наоборот, – нельзя понять частное, не поняв целого.