– Я узнал юношу, – кивнул секретарь.
– Я не отдал его в больницу, – возбужденно продолжил Инкс, – так как, во-первых, он там не будет в безопасности, преступник дьявольски хитер и коварен, во-вторых, я и сам его вылечу лучше любого врача! Мне известны и эти белила, и яд, которым его отравили. Принесите, пожалуйста, баночку с моим раствором, который я применяю при реставрации мрамора, и пузырек с лекарством против отравлений. Вы знаете, что иногда работы по восстановлению древностей связаны с большим риском.
– Я все сделаю, – сдержано и почтительно проговорил Арнольд Карлович, но Инкс, хорошо знавший своего секретаря, видел, что этот суровый исполнительный человек, очень взволнован.
– Все будет хорошо, мы спасем паренька, – подбодрил его Степан Федорович.
Арнольд Карлович ушел и вскоре вернулся с просимыми предметами. Инкс напоил мальчугана одним из своих лично приготовленных снадобий, потом смочил тряпку в таинственном растворе и стал осторожно снимать с Эрика белую краску. Юноша время от времени приходил в себя, но не осознавал происходящего, его взгляд оставался туманным, а движения судорожными и беспокойными. Арнольд Карлович помогал хозяину «отмывать» паренька. Наконец все было закончено, Степан Федорович выглядел очень усталым.
– Я побуду с юношей, – сказал секретарь, – вам надо отдохнуть.
– Благодарю, – проговорил Инкс, понимая, что секретарь, как и всегда, дает дельный совет.
Арнольд Карлович отвел шефа в спальню, потом вернулся к Эрику Проклову, молодой человек впал в полузабытье, в бреду он стонал и звал отца. Штиглиц сочувственно покачал головой.
– Держись, малыш, – тихо проговорил он. – Бывает и хуже.
Арнольд Карлович еще раз напоил юношу лекарством и положил холодный компресс на лоб. Постепенно Эрик затих, его дыхание сделалось ровнее. Секретарь тихонько сел у окна, чтобы при свете белой майской ночи почитать газету. Однако этой ночи не суждено было стать спокойной. Не прошло и часа, как явился Измайлов. Арнольд Карлович вышел к следователю.
– Да вы сошли с ума, – возмутился секретарь, – посмотрите на часы!
– Некогда смотреть, – энергично сказал следователь, – давайте сюда вашего хозяина.
– Степан Федорович только что лег спать, у него был тяжелый день! – шепотом, чтобы никого не разбудить, воскликнул секретарь.
– А я еще и не ложился, и у меня будет не менее тяжелая ночь и утро, а если не повезет, то и весь завтрашний день. Ваш шеф такого наработал, что и за год не разгрести. Статья светит вашему разлюбезному Степану Федоровичу.
Арнольд Карлович покраснел от возмущения, он не переносил, когда оскорбляли его хозяина. В это время на пороге гостиной, где происходил разговор Измайлова и секретаря, появился Степан Федорович. Черные круги, следствие морального и физического утомления, обводили его красивые глаза; элегантный халат мягкими складками очерчивал сильное, изящное тело.
– Я вас слушаю, Анатолий Петрович, – сказал Инкс, показывая на кресло.
Измайлов, поморщившись, сел в ажурный антикварный предмет мебели.
– Я вам еще нужен? – спросил Штиглиц хозяина.
– Нет, мой друг, возвращайтесь к Эрику. Как юноша себя чувствует?
– С ним все в порядке. Температура упала, рвота прекратилась. После перенесенного мальчугану следует хорошо отдохнуть.
– Когда я закончу здесь, я приду вас сменить.
– Можете не торопиться, Эрик не доставляет мне хлопот.
Арнольд Карлович ушел; Инкс повернулся к Измайлову, который с любопытством следил за церемонным разговором хозяина и его секретаря.
