Загадки золотых конвоев - страница 43

Что здесь сказать? Разумеется, мнение столь известного отечественного флотоводца, как адмирал флота Советского Союза Исаков, весомо. Однако заметим, что свои мысли о «Принце» Исаков писал в 60-х годах, на склоне лет. К этому времени Балаклава уже стала базой ракетных подводных лодок Черноморского флота, имеющих на вооружении боеголовки с ядерными боевыми частями, а потому посещение не только самой Балаклавы, но и ее окрестностей, а также акватории вокруг бухты посторонними лицами было строжайше запрещено. В такой ситуации всякие разговоры о «Черном принце» воспринимались нашими адмиралами очень болезненно, так как они возбуждали ненужный интерес к Балаклаве, а заодно и к ее ракетно-ядерным секретам. Именно в этой связи обратился к теме «Принца» и Исаков, чтобы силой своего авторитета доказать, что никакого золота на «Принце» никогда не было, а значит, обывателю незачем и думать о посещении Балаклавы. Так что к аргументам известного адмирала в данном случае следует относиться достаточно осторожно.

Что касается подозрительно упорного нежелания Англии участвовать в подъеме золота «Принца», то об этом мы уже говорили. Что же до английской базы снабжения Крымской армии в Константинополе то об этом мы поговорим сейчас более подробно.

В третьем отчете следственной парламентской комиссии на странице 232 под № 15 729 имеется следующее, приводимое в буквальном переводе показание помощника главного интенданта Джона Вильяма Смита, данное им 26 апреля 1855 года:

«Я должен установить, что накладная на 60 тысяч соверенов (фунтов стерлингов) пришла для комиссариата с этим судном (“Принц”. – В. Ш.), и хотя я не имел специальных приказаний в отношении распоряжения этими деньгами, я взял на себя ответственность выгрузить их в воскресенье утром в Константинополе и таким путем спасти их. Три дня спустя я имел настоятельное требование на 50 тысяч фунтов золотом и 3 тысячи фунтов серебром, которые пришли благополучно на другом корабле».

В том же отчете на странице 395 имеется донесение в Лондон главного интенданта, посланное им 18 ноября 1854 года за № 419. Вот оно: «Пароход “Принц”, недавно прибывший из Англии, также погиб при этих обстоятельствах со всем своим ценным грузом, за исключением 60 тысяч фунтов стерлингов золотом, которые были выгружены в Константинополе. Помимо большого запаса теплой одежды, в которой армия крайне нуждается, он имел разнообразный груз для комиссариата, подлежащий замене в кратчайший срок, согласно фактуре, которая, предполагаю, осталась в одном из артиллерийских архивов Лондона, за исключением 50 пистолетов для комиссариата, которые я не считаю нужным присылать». Подпись – Вильям Фильдер.

Смит был прислан в Константинополь в марте 1854 года для организации снабжения английской армии и потом оставался в этом городе в качестве помощника главного интенданта Фильдера. Грузы, прибывшие в Константинополь для комиссариата (так называлось тогда интендантство – учреждение, ведавшее снабжением), поступали в распоряжение Смита, если только не были назначены прямо в Варну или в Крым. Неимение прямых указаний о назначении прибывших на «Принце» 60 тысяч фунтов стерлингов золота и послужило для Смита поводом выгрузить его в Константинополе.

Донесение главного интенданта Фильдера о гибели «Принца» и спасении золота (или части находившегося на его борту золота, выгруженного в Константинополе) было послано в Лондон 18 ноября 1854 года, то есть через четыре дня после катастрофы. А показание Джона Смита давалось 26 апреля 1855 года, то есть через несколько месяцев, когда впечатление, произведенное гибелью целой флотилии, уже сгладилось. И можно утверждать, что деловитый и немногословный англичанин, давая показания парламентской следственной комиссии, облеченной исключительными полномочиями, взвешивал каждое слово, зная, что его рассказ прочтет вся Англия. Сведения, данные Фильдером и Смитом в разное время и при разных обстоятельствах, совпадают, и это придает им особую достоверность.