– Еще как можешь, ты уже делал это раньше.
– Что делал? – спросил, недоумевая, Брэдли, он действительно ничего не помнил об убийстве Франчески.
На этом сон прервался. Брэдли проснулся в ужасе. Простыни были мокрыми от пота. Следующий час он провел в душе, сидя на корточках. Состояние после пробуждения было близко к нервному срыву. Но спустя пару часов он был совершенно бодрым, в хорошем расположении духа. Его как будто подменили, Брэдли, который готовил завтрак на кухне, напевая что-то себе под нос, был абсолютно спокоен, ничего не помнил ни о каких снах, единственное чего он хотел, так это назначить встречу с Сарой, провести у нее последнюю ночь.
Во время дневной прогулки он позвонил Саре из телефонной будки. Разговор был не из приятных.
– Алло, слушаю, – ответила Сара.
– Привет, Сара.
– Ты еще смеешь звонить мне, как ни в чем не бывало! – набросилась она с обвинениями. – Кретин, я так переживала за тебя. Думала, что с тобой что-то случилось, а у меня нет ни твоего адреса, ни телефона. Что за фокусы, Ли? Если ты не хотел больше со мной встречаться, то мог бы просто сказать об этом.
Повисла тишина, ему было не чего сказать в свое оправдание.
– Прости, Сара. Я плохо себя чувствовал. Мучила бессонница.
– А позвонить ты не мог?
– Прости. Не думал, что ты будешь так за меня волноваться. Это не повторится.
– Хорошо, ты прощен, но больше никаких выкрутасов. Так что ты хотел?
– Мне необходимо встретиться с тобой сегодня.
– Почему именно сегодня? Сегодня я пою и играю в клубе, закончу поздно.
– Можно я за тобой заеду? Где ты будешь петь?
– В кафе «Октаве Экспресс» в Сохо, закончу около двух. Можешь за мной заехать.
– Договорились. Еще раз прости меня, Сара. Ты мне очень дорога.
– Ладно, проехали. В два, не забудь.
Первым делом Брэдли отправился на Бродвик Стрит в небольшой магазинчик, где можно было купить все необходимое для рисования, там он приобрел льняной холст. Позже вечером он сложил все необходимое в портфель: холст, пару хлопковых платков, пузырек с фторотаном, антисептик, скальпель, перчатки и другие необходимые мелочи. И отправился готовить ужин – пасту с морепродуктами. Паста получилась замечательная, он включил записи оркестра Глена Миллера 1938—1942 гг., налил бокал Шато де Лягард Кюве Престиж и сел ужинать.
После ужина Брэдли оделся, об одежде он побеспокоился заранее. Черная водолазка, темно-серый твидовый костюм, начищенные до блеска ботинки – Брэдли выглядел так, как будто сошел с обложки журнала. Все должно было быть идеальным.
Подъехав к кафе немного раньше назначенного времени, Брэдли решил не заходить внутрь, а, как и условились подождать Сару снаружи.
Он не заметил, когда Сара вышла из кафе. И до того момента, как она села к нему в машину, Ли был абсолютно спокоен. Посмотрев в это лицо, успевшее стать родным за несколько дней, проведя рукой по вьющимся волосам, он почувствовал, что теряет частичку себя, но пути назад не было.
– Ты устала, – сочувственно произнес Брэдли, вместо приветствия.
– Да, немного, – ответила она, печально улыбнувшись.
– Все еще злишься на меня?
– Нет, не злюсь. Так обычно ведут себя маленькие дети, а обижаться на них бессмысленно. Надеюсь, что ты все понял?
– Да.
– Поехали, Ли. Хочу побыстрее оказаться дома.
Откинув спинку сиденья немного назад, она прикрыла глаза, слушая лишь шум работающего двигателя машины.
Даже такие неспокойные районы, как Уолтем Форест спят по ночам. Они тихо прошли в квартиру, Брэдли помог Саре снять верхнюю одежду, она направилась в комнату, не обращая на него никакого внимания. Потом растворилась на кухне минут на десять, после чего появилась с подносом. На подносе стоял китайский фарфоровый чайничек, две маленькие чашечки и тарелка с канапе. Сара поставила тарелку отдельно на постель.
