– Не знаю, – в тон ей ответила Лидия. – не будет клево, если в инфекционные больницы начнут поступать шестимесячные малыши, отравившиеся простой водичкой.
– Это да,– Настя кивнула.
– Действовать будем так, – Лидия покрутилась на месте, а потом сдвинула из высокой стопки журналов три верхних и положила перед Настей на ее будущий рабочий стол. – Вот этой писаниной придется заняться. Компьютер – дело хорошее, и я без него нечего делать не умею, но есть одна хитрая служба, требующая еще и письменных дубликатов. В вопросах контроля за безопасностью технике не всегда доверяют. Есть правила, им нужно следовать, что я и делаю, не забивая себе голову лишними вопросами. Твоя задача под мою диктовку вносить результат в журнал. Я исследую пробу, говорю номер, регион, число, и еще пять-семь значений – это химический состав, обнаруженных взвесей. Ты записываешь, внимательно, внимательно! – она коротко глянула на посерьезневшую девушку, и, как только Настя утвердительно кивнула, закончила свою речь: – а потом мы вручную маркируем пробирки и составляем их в определенно порядке. Синий цвет – все в допуске, и воду можно использовать, красный – запрет до устранения загрязнения, при условии, что это вообще возможно.
– А бывает так, что исследовать нечего, ну, нет воды на пробы, или еще? … –Настя пожала плечами.
– В крайних случаях, – подумав, ответила Лидия. – Обычно мы проверяем все и всегда. Воду везут отовсюду, ведь это – жизнь городов, Настя, не больше, не меньше.
– Ясно, – девушка вдела руки в рукава белоснежного халата, открыла журнал и доверчиво повернула свое безупречно красивое лицо к Лидии, – объясните, куда и что записывать?
-Да. Но, давай, лучше сразу на примере, хорошо?
3
Белый город над Ангарой всегда был для нее родиной, и самым лучшим городом на свете, а уж сравнить ей было с чем.
Уже с десяти лет, ей следовало бы осознать себя этакой принцессой мира, когда выяснилось, что ее отец сказочно богат, не только по меркам провинции. Но Настя всегда осторожно относилась к мнению толпы, стеснялась, а иногда и откровенно трусила. Мама отдала ее в студию бальных танце в надежде, что девочка окрепнет, раскрепостится, чтобы появиться в свете в положенное время в должном образе и с высоко поднятой головой.
Настя занималась усердно. Плечики распрямились, походка стала летящей, как в старой песенке. Тренер, сладко улыбаясь маме, объявил однажды, что девочка подает большие надежды. Нашелся и подходящий партнер, с которым она прошла вместе все испытания турнирами и многочасовыми тренировками. И вот мама заговорила о Москве.
– Там тебе ждет успех, тебе нашли партнера твоего уровня, папа уже занялся поисками дома…
– Нет.
Это Настино «Нет» чуть не свело маму в могилу.
– Почему? – шептала она чуть позже, свалившись в кресло под действием успокоительных капель. – Чего тебе не хватает: наряды, тусовки, мальчик в Москве ждёт шикарный?! – ее сдавленный голос пугал Настю, но решения своего она не изменила.
Он приходил на тренировки и смотрел мимо. Обнимал при встрече, говорил с ней о чем-то, четко выполнял все команды тренера и танцевал, как бог. Тоненький в третьем классе, пугливый синеглазый мальчонка превратился в высоченного красавца с отсутствующим взглядом. Но как он двигался! И она все пыталась проникнуть за веер его черных ресниц, прослушать его сердце под дорогими шмотками… Пока не пришло лето их четырнадцатилетия…Пока она не увидела его с девушкой лет тридцати восьми, красивой, статной, и словно окутанной потусторонним сиянием. И он смотрел на нее уже точно прямо, с нежной улыбкой заглядывая в глаза и с трудом сдерживая порыв, чтобы не сжать ее тоненькое тельце в объятиях.
