Загоняя овец - страница 8

– Одиннадцать часов утра, детектив. Я ожидал вас на рабочем месте несколько раньше. – Заметив вошедшего без стука Роунса, шеф полиции отложил пачку документов и, опёршись локтями об стол, скрестил пальцы и взглянул на подчинённого своими пронзительными синими глазами.

Для своей должности он был достаточно молод – какие-то пятьдесят четыре года. А выглядел и того моложе. Морщинки и складки кожи, несмотря на довольно нервную работу, только начали в некоторых местах обрамлять лицо. Волосы не утратили своего соломенного цвета – ничуть не успели потускнеть и почти не побелели, кроме висков, что добавляло шефу полиции скорее серьёзности и мудрости, чем дряхлости и старости. Роунс даже слегка завидовал его внешности и умению держать себя. И это его чертовски злило. Без разрешения плюхнувшись в кресло, стоящее у стены, он ответил:

– Ночная работёнка вытащила меня из постели. Разве это не в счёт рабочих часов, шеф? Слышал легенды, что в цивилизованных местах после такого можно и отгул получить.

– Всё понимаю, безусловно. – Шеф Фьюз устало потёр глаза. – Но тут такой бардак, такой бардак, Рик! Ты просто не представляешь.

Будучи недовольным, Фьюз всегда переходил в обращении на «вы», но, как только смягчался, сразу же возвращался к своей обычной манере подчёркнуто-дружеского тона в диалоге.

– Представляю, – буркнул детектив, разминая шею. – Я еле проскочил мимо толпы журналистов.

Пару секунд они помолчали. Фьюз явно пытался обдумать свою следующую фразу. Что-то в изменившемся взгляде шефа Роунсу очень не понравилось. Наконец он решился:

– Одна наша районная газетёнка опубликовала любопытный материал про ночное преступление. Это просто кошмар! Я не знаю как, но они вынюхали очень многое, а уж сколько всего додумали! Но из-за того, сколько правды они вынюхали – после официального заявления, которое я просто обязан дать не позднее конца рабочего дня, где многое подтвердится, люди могут поверить и их домыслам. Я просто не знаю, как быть. Откуда они это взяли? Ты не заметил там никаких журналистов? Или, может, тебе что известно, ну… о чьей-то связи наших… с журналистами?

Роунс оторвал взгляд от коробка спичек, который он крутил в пальцах, и посмотрел шефу прямо в глаза. Совершенно стандартный приём, когда хочешь помимо выражения своего серьёзного участия в каком-то вопросе, замаскировать ложь и показать, что тебе нечего бояться. Шеф смотрел на него, казалось, совершенно дружелюбно, но от детектива не ускользнули странный блеск в его глазах и лёгкий прищур, выдающие тщательно скрываемое подозрение.

– Никак нет, шеф. Но если что-то и узнаю, думаю, нам будет нужно обсудить это. Я не люблю мелькать в медиа, вы знаете. А если они ещё и полезут копаться в моих личных «вещах»… Я уж молчу, если это всё будет мешать расследованию…

О нелюдимости и отстранённости детектива, особенно в последние годы, было известно всем и уже давно, поэтому шеф явно успокоился относительно участия Роунса в этом деле и мягко, даже подбадривающе, улыбнулся детективу:

– Не волнуйся, накопают чего – прикроем. Хотя я и надеюсь, что у тебя там нечего откапывать совсем уж страшного, а? – хохотнул шеф Фьюз, совсем приободрившись.

– Никак нет… никак нет, – покачал головой Роунс, даже не улыбнувшись в ответ.

Весь участок жужжал о ночном убийстве. Никакие истории во время обедов, перекуров и за стаканчиками кофе не были так интересны всем, как то, что могли поведать Рик Роунс и его помощники Зоредж и Чойс. При этом самого Роунса никто не трогал: во‑первых, он, собственно, как и всегда, обедал, перекуривал и пил кофе в одиночку, изредка перекидываясь с кем-нибудь парой слов, а во‑вторых, Том Зоредж справлялся за них троих. Достаточно молодой, совсем недавно вышедший из академии и помотавшийся по разным отделам, он находился в свои двадцать шесть скорее на стажировке. По сути, он только открывал для себя прелести противодействия криминальному миру. А потому мог часами пересказывать одно и то же, будучи и сам под ярким впечатлением из-за своей неопытности. И возможно, его истории были бы более красочны и полны информации, если бы Роунс не вызвал его к себе и не предупредил, что если он узнает, что какая-нибудь чрезмерная информация просочится из-за него, то всю оставшуюся карьеру он сможет рассчитывать только на работу в полиции в лучшем случае патрульным. Том был парнем неглупым и совсем уж о нюансах, которые детективы предпочитают держать в рукаве, не распространялся и до разговора. Но Роунс был взбешён после вызова шефом Фьюзом. Конечно, он сам продал пару красивых фраз журналисту, но всё же он не сказал ничего чрезмерного, ничего, что могло бы подсказать преступнику о том, что знают детективы, и где бы он мог проколоться, что дало бы убийце шанс быть на шаг впереди. Помимо этого, Роунс слил журналисту пару абсолютно неверных фактов, таких как то, что девушка была убита явно отвёрткой. Благодаря этому можно будет, если что, поймать возможного подражателя и не лепить дела в серию. Ведь не очень мозговитый подражатель, начитавшись об этом преступлении, вполне может решить взять всё на себя в случае, если жаждет славы, или же попытаться подделывать уже свои убийства под то, что произошло в тридцать второй квартире. Опытному же Чойсу, который был знаком Рику достаточно давно, Роунс доверял полностью, зная, что поговорить о произошедшем он, конечно, может, но только о том, что и так всем известно, да и то фразами по типу: «Ночью произошло убийство…», «Да, я был там – очень ужасающее зрелище», «Наверное, может, так и было, не знаю» и всё в таком духе. Поэтому он дал Тому задание порыться в доступных базах данных и найти возможные совпадения, хоть и собирался в любом случае заняться этим сам, как только появится время. Но нужно же было на всякий случай чем-то занять чрезмерно говорливого новичка.