Секретарю очень нравилось являться перед лицом начальства, как чёрт из табакерки, чтобы походить, если не на члена масонской ложи, то хотя бы на секретаря Святейшей Инквизиции. Сначала Председатель иронизировал – но вскоре привык: дело своё секретарь знал отменно, лучшего помощника нечего было и желать, а небольшая склонность «к театру», в конце концов, даже стала нравиться Председателю. В этом самоуничижении было что-то ласкающее душу начальства.
А самоуничижаться молодой секретарь умел, как никто другой: тонко, изысканно, благородно и даже «по-нашему: по-масонски».
– Где сейчас начальник разведки и зам по обороне?
– Только что вернулись с рекогносцировки, товарищ Председатель, – ещё раз отметился поклоном секретарь. – Оба – у себя в кабинетах: готовят отчёты.
– Пригласи их. И пусть захватят с собой всё, что сделали.
– Слушаюсь.
Секретарь «исчез» так же мастерски, как и появился. Спустя три минуты он уже пропускал вперёд себя приглашённых товарищей. На этот раз «театра» не было: секретарь «всего лишь» распахнул дверь – и отступил на шаг в сторону. Докладывать о «приводе» в «Организации» было не принято: это не считалось «выполнением спецзадания».
Приглашённые также не стали тянуться во фрунт у порога. Вместо этого оба молча проследовали к столу, за который также молча и уселись. Это тоже было одним из неписанных правил «Организации»: если тебя вызвали – значит, вызвали, и нечего тут «запрашивать подтверждения» и «демонстрировать строевую подготовку».
– Как съездили? – без предисловий начал Председатель. Острый взгляд умных серых глаз скользнул по лицам. – Ну, кто первым «хочет к доске»?
– Разрешите?
«Доброволец» – начальник разведки, известный в «Организации» как «Чекист» – не стал вскакивать на ноги или хотя бы тянуть руку вверх на манер школьника на уроке: всё, что нужно, сказал его взгляд, такой же открытый и прямой, как и у Председателя.
– Прошу.
Разведчик открыл принесённую с собой папку.
– Я, правда, не всё ещё перенёс на бумагу, товарищ Председатель…
– Ничего, ничего: можешь импровизировать, – улыбнулся Председатель. Эта улыбка как-то сразу создала нужное настроение, минимизировав ненужное. Она не то, чтобы раскрепостила и без того не закрепощённого докладчика – но уровень обязательного «на высочайшем приёме» психологического «напряга» заметно снизила. Это можно было понять даже по «неуставному запеву» «Разведчика», с которого он начал отчёт о проделанной работе.
– Тогда – «о расстановке сил на поле», как говорят футболисты, товарищ Председатель. Итак: Горбачёв. Никаких контактов за период с четвёртого по семнадцатое августа он ни с кем не имел. Телефонные звонки были – но к ГКЧП не имел отношения ни один. Так, с Ельциным и Назарбаевым он говорил о предстоящем двадцатого августа подписании Союзного договора. С Гуренко, первым секретарём ЦК Компартии Украины…
Разведчик усмехнулся.
– … почему-то – о «неважнецком здоровье», как он сам выразился.
– Ну, почему «почему-то», – тоже не остался без усмешки Председатель. – Это, как раз, понятно: «Михал Сергеич» заранее готовит алиби… Ты сказал: «никаких контактов». А как же – встреча с членами ГКЧП?
– Она состоялась восемнадцатого, товарищ Председатель. Сегодня.
– Виноват… И что известно о её содержании?
Лицо разведчика дёрнуло иронической усмешкой.
– Известно всё – но, всё равно, что ничего, товарищ Председатель.
