– Миленький Петр Иванович! – слабым шепотом прохрипела Света, схватив Петра Ивановича за рукав. – Вчера в столовой повариха сказала мне, что горы лечат. У меня есть аспирин, я не буду пить холодную воду из реки, и все пройдет! Вот увидите, все будет нормально.
– Точно, Петр Иванович! Станет Свете плохо, я ее назад приведу. Тут же везде люди. И мы с ней поедем в Красную Поляну на автобусе. Или с другой группой пройдем перевал, – Свету поразила решимость Ивана пожертвовать походом, ради которого они и приехали сюда, в предгорье Кавказа.
Петр Иванович снял с затылка свою плетенную белую шляпу, в которой напоминал озабоченного отчетом бухгалтера, расчесал пятерней свои густые пока, с проседью темные волосы, и Света увидела, что он совсем еще не старый, а очень симпатичный сорокалетний мужчина, достаточно накаченный. И не случайно, наверное, его жена в самый последний момент, уже после завтрака отказалась от поездки на автобусе, а быстренько переоделась в спортивный костюм, чтобы идти с группой в горы.
– Ладно, идем, как планировали. Харчи уже получили, в журнале по технике безопасности все расписались, разрешение нам дали. С богом, ребятки!
Двадцать четыре километра от турбазы до кордона Черноречье проехали на обычной полуторке, сидя на лавочках, прибитых к бортам машины, которая поднималась в гору с натугой. Бесконечные ряды кукурузных зарослей и картофельных полей сменились обширными зеленеющими пастбищами, и фигурки пастухов без лошадей, овец и коров в удалении были, как игрушечные, на этих ярко-зеленых возвышенностях, сменяющихся набегающими, словно волны, зарослями орешников и каштанов.
– Интересно, бывают ли там грибы? – подумала Света. Голос совсем пропал, лицо горело, видимо, температура держалась.
Машина с первой группой ушла на час раньше. А Иван сидел у кабины в обнимку с инструктором Верой и ее младшей сестрой Валентиной. Такие уверенные в себе горянки из Майкопа – обе худощавые, плоские, с мальчишечьими фигурками и короткими стрижками, с расчесанными проборами, длинными челками до бровей. Особенно выделялась младшая своими упрямо сжатыми тонкими губами, карими выразительными глазами и особенным, коричневым, южным загаром. В коротких белых полотняных шортах, белых обтягивающих майках, в красных бейсболках обе представляли резкий контраст с остальными девушками группы.
Они обнимали Ивана по очереди, прижимались голыми коленками к его ногам в спортивных брюках, и Свете стало ясно, что Иван уже утонул в их женской притягательности.
А эта бесконечная дорога не кончалась, все ближе подбираясь к отрогам неожиданных осыпей загадочных гор, и с каждым поворотом вдруг открывался новый, совершенно неожиданный пейзаж. И к этим переменам невозможно было привыкнуть. В голове шумело.
И тут Иван вдруг вырвался из кружка девчонок, снял с шеи фотоаппарат, точно схватился за него, как за спасательный круг:
– Девочки, такие кадры я не могу пропустить! – и он перебрался к левому борту, втиснулся на лавочке между бортом и Светой, прижался горячим бедром, боком, плечом к ее разгоряченному телу:
– Как твое горло? Говорить можешь?
Света отрицательно покачала головой.
– Давай, я тебя курткой укрою. Да ты вся горишь, девочка моя! – он губами прикоснулся к потному лбу. – У тебя температура, градусов тридцать восемь. Давай с машиной вернемся назад?
Иван обнял Свету за плечи:
