– Спасибо, Пахом Можешь прятать. – Он отер клинки о рукав, спрятал в ножны. – А я в баню пойду. Времени уже много, как бы полночь не застать.
В парилке густо пахло хлебом. Любимая женушка на стол пива подавать не стала – пост все-таки, – а вот для бани не пожалела. Пивной пар, знамо дело, самый ядреный и лечебный, кожу очищает и от хрипоты с кашлем спасает.
Холопы Друцкого вид имели весьма соловый. Видать, про Великий пост в дороге подзабыли, и хмельной напиток употребили не только на каменку. Бочонок на пятерых – доза не убийственная, но вполне заметная.
– Хватит с вас, добры молодцы, – скомандовал им Зверев. – Оставьте меня с князем наедине.
– Никак, принес все же снадобье свое? – кряхтя, поднялся гость. – Не дадут старику помереть спокойно.
– Ты еще всех нас переживешь, Юрий Семенович, – отрезал Андрей. – Давай-ка, чуть выше тебя подниму, на второй полок. Нам ведь чем теплее, тем лучше.
Князь Друцкий и вправду выглядел не лучшим образом. И без того никогда не страдавший излишней полнотой, ныне он и вовсе иссох: щеки провалились, нос заострился, кожа стала дряблой и морщинистой, мокрая седая бороденка слиплась и превратилась в подобие растрепанной бечевки. Мышцы на ногах почти исчезли – только кости да жилы остались. Не мудрено, что удержать тяжелые зимние одеяния такие конечности не могли. Тело-то у старика было легоньким, раза в два легче шубы.
– Сейчас, освежу, – пробормотал Андрей, выливая наговоренную воду в шайку, добавил кипятка и плеснул на старика, тут же подсунув под него деревянный тазик: хоть немного смытой воды полагалось выплеснуть на перекрестке дорог: чтобы лихоманка в иные края уходила. Затем он быстрыми, уверенными движениями втер мазь немного выше и ниже колена, ополоснул руки: – Все, Юрий Семенович, готово. Смывать зелье не нужно, пусть впитается.
– Коли не надо, так и не стану, – не стал спорить князь, сел на полке, глубоко вдохнул: – А ведь согрелся я в бане, твоя правда. Однако же валенки все ж одену, не обессудь. Боязно холод обратно в кости пропустить. Тяжко он выгоняется, тяжко. Совсем замучил, покуда я до княжества твого добрался.
– Не бойся, Юрий Семенович, у меня не замерзнешь. Сейчас ради праздника согревающего чего за столом выпьешь – и вовсе любая хворь пропадет. Одевайся, княже, и пойдем. На пустое брюхо лечиться – только снадобья зря переводить.
В трапезной дворня уж заждалась. Без хозяина садиться за стол никто не смел, и все толкались вдоль стен и в коридоре: холопы, в сече проливающие кровь бок о бок с князем, а потому достойные разделить княжескую трапезу, княгиня и ее доверенные ключницы, няньки и приживалки. Обычные смерды уж давно сидели на кухне за угощением – а самые близкие к хозяину слуги, получалось, маялись от голода.
Андрей, решительно пройдя вдоль ряда склоненных голов, занял место во главе стола, приветил гостя, указав место одесную от себя, затем ошуюю, ближе к сердцу, посадил на законное место Полину. Прочие сотрапезники засуетились, тоже усаживаясь. Холопы Друцкого – возле господина, приживалки – слева от княгини. Воины самого Андрея на этот раз оказались отделены от князя нешироким проходом – сидели за отдельным столом напротив него.
– Ну что, откушаем, чем Бог послал? – потер ладони Зверев и тут же получил от жены толчок локтем под ребра.
– Ты чего, батюшка? – округлила глаза Полина. – А молитву?
– Давай в другой раз, – тихо предложил Андрей. – Гости слюной захлебнутся.
