– Не мог же я доверить такое дело китайскому летчику, сэр. В глазах каждого из них мне чудится насмешка.
– Сказали бы мне вовремя, и я дал бы вам сколько угодно японских пилотов.
– В жизни не встречал японца – хорошего летчика, – усмехнулся Паркер.
– Наши учебные центры уже дали мне партию вполне доброкачественного товара. Одна Иокосука тренирует больше летчиков, чем сами японцы были бы способны выпустить из всех своих школ.
– Все это мусор, сэр.
– Честное слово, Паркер, это такой народ, что я спокойно доверил бы им любую операцию. – Генерал улыбнулся и поспешно добавил: – Конечно, не такую, которую я поручил бы нашему парню, но все же.
– Вот именно: «все же».
– Не пройдет и двух-трех лет, как мы создадим отличный летный корпус из этих обезьян.
– Через два года тут все будет кончено. Чан сам отрубит головы всем китайцам.
Баркли расхохотался:
– Это действительно то, о чем мечтает старый мошенник: отрубить головы всем, кроме самого себя.
– Нет, он согласен сделать исключение для очаровательнейшей Сун Мэй-лин.
– Иначе он никогда не почувствует себя спокойно. Но, к сожалению, вы заблуждаетесь: суматохи здесь хватит еще надолго. Во всяком случае, мы сумеем сплавить сюда все, что не израсходовали в войне, – до последнего патрона и до последней банки колбасы. Будет куда девать и японских летчиков… Найдется дело.
– Жизнь научила меня не верить ни одному желтому человеку: китайцы, японцы, малайцы – они все стоят друг друга.
– Они годятся на то, чтобы бросить их в мясорубку под командованием наших собственных ребят.
– Боюсь, что среди наших ребят тоже появятся скоро слишком «сознательные», которые не будут годиться для настоящего дела.
– Однако мы отвлеклись, – прервал его Баркли. – Покажите мне место высадки.
Паркер подошел к карте и долго водил по ней пальцем.
– Можно сломать язык с этим названием, – пробормотал он. Наконец его палец остановился: – Вот здесь: Араджаргалантахит.
Генерал через его плечо обвел название карандашом.
– А как насчет «Джонни» и прочего?
Паркер пожал плечами.
– Это уже вне нас, сэр.
Генерал пристально посмотрел на полковника.
– Не хитрите, Паркер.
– Честное слово…
– А как вы будете знать, долетел ли этот ваш?..
– Харада?
– Да.
– Оба его голубя уже пришли – значит, он на месте.
– Вы не дали ему передатчика?
– Лама с передатчиком!.. Достаточно того, что у него есть приемник, чтобы поймать мою увеселительную программу.
Генерал несколько раз прошелся по комнате.
– Хорошо. Докладывайте мне о ходе этого дела.
– Непременно, сэр.
– В любое время: днем и ночью. Только бы китайцы пошли на эту удочку. Важно, чтобы Янь Ши-фан получил повод ворваться в Монголию и выйти в тыл Линь Бяо. А в остальном мы ему поможем.
– Мне тоже так кажется.
– Вы правильно делали, Паркер, что скрывали это даже от меня. – И вдруг подозрительно, исподлобья посмотрел на Паркера. – Этот план – все, что вы делали у меня за спиной? – И, словно машинально, повторил: – «Джонни хочет веселиться»… Ну что же, Джонни и повеселится…
– Но, честное слово, если хоть одна душа будет знать то, что я сейчас сказал… – жалобно проговорил Паркер.
Генерал остановил его движением руки:
– Есть вещи, которые никогда не станут достоянием даже самого кропотливого историка.
Паркер знал это не хуже генерала. Именно поэтому он, внимательно просмотрев по возвращении домой счет кондитера, свернул его трубочкой и держал над огнем свечи до тех пор, пока от бумажки не остались только черные хлопья. Но и на них Паркер дунул так, что они разлетелись в разные стороны.
