– А что там… с экспертизой?
– Не знаю я, – немного погодя ответил он. – Друг у меня в отпуск уехал. Как вернется – сделает.
– А когда вернется?
– На днях.
А потом небо заволокло облаками, и мы, разбудив Карабаса, похватали пожитки и пошли в дом. Если мы хотели завтра пораньше выехать, надо было ложиться спать.
Следующий день был, наверное, одним из самых лучших дней за все путешествие. Встали мы довольно поздно, пока собрались, пока поели, пока выехали – был уже обед.
В Листвянке друзья меня слегка удивили. Мы с Крохой остановились, не доезжая до пристани, подождать приотставших товарищей, как вдруг рядом с нами затормозила старенькая, криворукая, белая «Тойота». Из «Тойоты» выглянул молодой бородатый священник.
– Иностранцы? – спросил он. – Нет? Ну хорошо! А то там, на причале, полиция! Иностранцев они обычно достают с регистрацией! Но вам боятся нечего! – он хотел было нажать на газ, но тут к нему склонился Кроха.
– Благословите, батюшка, на долгое путешествие!
Батюшка, который вряд ли был старше Крохи, не сморгнув глазом, благословил рослого питерца.
– Как зовут? Ярослав? Ну ангела-хранителя тебе в дорогу раб Божий Ярослав!
Тут подъехали Карабас с Ирландцем, и тоже полезли к священнику – обниматься и благословляться. Оказалось, они его прекрасно знают.
– Да вы что, все верующие? – спросил я, когда мы уже грузились на паром.
– А как же! – басом ответил Карабас.
Я фыркнул.
Ирландец бросил на меня косой взгляд через плечо.
– Что, думаешь, предки наши тыщу лет дураками были? За эту тыщу лет они построили самую большую страну в мире! Русский – значит православный! Понял?
Ссориться с друзьями в мои планы не входило.
– Понял, – согласно кивнул я. – Не дурак!
А дальше, на пароме, был ледяной ветер со стороны Байкала, ослепительное солнце и такая же ослепительная, сверкающая, синяя вода. Зеленые сопки по краям истока Ангары стояли словно игрушечные, в воздухе парили чайки, а по синему-синему небу со стороны Иркутска медленно ползли серо-белые облака. За бесконечной гладью воды виднелись голубые горы, слева навстречу парому приближался порт с живописными старыми домами.
– Здо́рово! – пробормотал Кроха, который тоже смотрел вокруг во все глаза.
– Да! – крякнул рядом Карабас. – Байкал, че! Но у вас же тоже красивые места есть. Карелия там, Валдай, море опять же рядом! Белое!
– Вообще-то у нас Балитка рядом…
На пристани мы по металлическим скользким сходням выкатились на берег, неторопливо поехали вдоль деревянных домов и через пять минут оказались на Кругобайкальской железной дороге.
Это был какой-то необыкновенно длинный день. День, наполненный солнцем, ослепительными бликами прозрачной сине-зеленой байкальской воды, шумом ветра в кронах сосен, запахом нагретых солнцем шпал, камня, смолы и бензина. Железная дорога была зажата между озером и склоном горы. В озеро впадали ручьи, большие и малые речки, по берегам которых стояли деревеньки в несколько домов.
Там, где берег Байкала становился непроходимым, железная дорога ныряла в тоннели. Тоннели были разными – длинными и короткими. Здесь были даже пешеходные тоннели, заброшенные тоннели. На нагретом солнцем берегу было солнечно и жарко, а в тоннелях – темно, прохладно и сыро. Мы ехали вдоль железной дороги по тропинке и то и дело останавливались. Больше всего хлопот нам доставляли железнодорожные мосты. Никто ведь и не думал, что здесь, кроме поездов и пешеходов могут ездить мотоциклисты.
