Как потом выяснилось, кто-то вырвал кляп из бочки со спиртом, швырнул спичку. Большое здание запылало, наполненное людьми, потерявшими способность двигаться. Это было страшное зрелище. Трагедия неумолимого протеста людей, не желающих своей бессмысленной гибели на войне и ставших жертвами дикой, необузданной огненной стихии…
– Митя, сейчас же едем отсюда! – настаивала мать и направилась к лошади. Отец пошел за ней, а я бросился отвязывать Гнедка.
Весь день никто не отлучался с заимки. Дым над городом был хорошо виден с нашей крыши. Меня с трудом уговорили спуститься. Всю ночь мать не могла уснуть и утром встала с головной болью. Отец оседлал Гнедка и решил съездить посмотреть, что творится в городе. Его долго не было. Мать начала волноваться. Наконец заржал конь и отец въехал в открытые ворота. Мы бросились к нему.
Можете себе представить, в городе полное спокойствие! – воскликнул отец, спрыгивая с лошади и подавая мне повод. – У Воинского присутствия огромные очереди навобранцев. Словно ничего не произошло. Догадайтесь, что усмирило новобранцев?
– Ну же, говори скорее! – заторопила мама.
Воинский начальник, оказывается, успел дать телеграмму в Новониколаевск, прежде чем нырнул «в подполье». Из Новониколаевска прискакали казаки. Человек сорок, с хорунжим и урядником. Мгновенно по городу разнеслось—«казаки приехали». И все сразу присмирели. Я сам видел, как верховые по двое и трое разъезжают по улицам. Десятки тысяч смирились перед горсткой казаков. Вот на чем держится трон – на их нагайках, – с возмущением сказал отец.
Мама испуганно оглянулась и прижала палец к губам.
К вечеру на улицах появились робкие фигуры конных и пеших городовых. На пристани шла посадка новобранцев на баржи и пароходы. Мобилизованных со всего верхнего плеса будущих солдат повезли по реке в Новониколаевск, к железной дороге, умирать «за веру, царя и отечество!»
Такие же разгромы призывниками винных лавок и магазинов произошли в Старом Кузнецке и в Камне.
К реальному училищу лихо подкатила тройка вороных.
Двое конных городовых сзади, все в пыли, спрыгнули с седел и подхватили под уздцы разгоряченных коней. Из коляски вышел начальник Алтайского округа Михайлов. Пальто с синими генеральскими отворотами было небрежно наброшено на плечи. На крыльце его встретил директор училища Галанин Валерьян Николаевич:
– Пожалуйте, ваше высокопревосходительство!
Швейцар в ливрее широко распахнул двери. Генерал и директор прошли в училище.
– К чему бы это? – удивлялись реалисты.
– Будет на экзаменах присутствовать.
– Такого еще не было, чтобы сам начальник округа – и на экзамен!
Скоро все стало понятно. В класс вошел бочком сухонький директор:
– Господа! Вы знаете, что второй год идет война. Более половины помощников лесничих призваны в армию. Леса кабинета его величества остаются на произвол судьбы. Этого нельзя допускать. К экзаменам на аттестат зрелости нам добавляются еще предметы по лесному делу. Их будет преподавать вам старший лесничий округа господин Абрамов. Выпускные экзамены совпадут с экзаменом на звание помощника лесничего.
Когда я дома рассказал, что нас будут готовить в помощники лесничих, отец улыбнулся:
– Я, пожалуй, не против – ты в лесу родился, и я тоже, значит, на роду у нас написано: дружить с лесом.
Предметы по лесному делу оказались очень интересными: знакомство с пантометром для проведения прямых углов при прокладке просек, техника тушения пожаров, лесоразведение и многое другое.
