Тогда, прибегнув к помощи сторонних ученых, крефельдские исследователи стали сводить воедино данные об ухудшении положения насекомых. Те, кого считали группой эксцентричных чудаков, собрали доказательства самого массового вымирания живых организмов с тех пор, как десять тысяч лет назад с Земли исчезли шерстистые мамонты, а возможно, и с заката эпохи динозавров. Однако гигантский спад, зафиксированный в Германии, не стал для Зорга полной неожиданностью. Он и другие энтомологи уже давно поговаривали о снижении численности насекомых. Изучая пыльные фолианты, хранящиеся в здании бывшей школы, ученые отметили спад еще до начала Второй мировой войны. «Мы просто не подозревали о масштабах проблемы», – признается Зорг.
Скрытый кризис насекомых стал еще одним прискорбным примером варварского уничтожения окружающей среды. «До публикации результатов исследования немецких ученых широкая общественность не подозревала о проблеме с насекомыми и по большей части не имела представления о том, какую пользу они приносят», – отмечает Гулсон. Он сам серьезно занялся изучением шмелей в 1990-х годах после того, как, к своему ужасу, обнаружил, что многие виды, ранее широко распространенные в Южной Англии, исчезли. «Радует, что теперь это тревожит не только горстку озабоченных энтомологов. Люди начинают понимать, что происходит».
Работа энтомологов из Крефельда примечательна тем, что она основана на измерении биомассы. Это удобный способ отслеживания изменений общей численности насекомых, причем он значительно быстрее, чем кропотливый труд по определению вида каждого пойманного жука и подсчету его собратьев. Однако такой подход также вызывает вопросы. Не связано ли снижение общей массы пойманных насекомых с уменьшением численности более крупных особей, например шмелей и больших жуков, в то время как численность остальных относительно стабильна? Или же все насекомые переживают спад? Исчезают все виды или только некоторые?
Зорг утверждает, что нужно сосредоточить внимание на «необратимой потере видов», а не просто на биомассе, указывая на тот факт, что раньше, согласно данным столетней давности, в районе Крефельда было около 20 видов шмелей. С тех пор эта цифра снизилась вдвое.
Вымирание видов – это тяжелый удар по нашей уверенности в своем экологическом благополучии.
Оно выдергивает незаменимые нити из гобелена жизни, лишая нас существ, которые выполняют важные функции или делают мир более оживленным и интересным. Исчезнувшие насекомые, например пещерный жук Перрина или голубянка Ксеркса, возможно, не снискали такой славы, как другие виды, в частности дронт, но они были уникальны, и их вымирание необратимо.
Скрытый образ жизни насекомых с пугающей легкостью способствует незаметному исчезновению целых видов. Пройдитесь по любому клочку земли, и вы увидите привычные на первый взгляд детали – ворох сухих листьев, камень, дерево. На самом деле это дом для множества насекомых. Переведите взгляд выше – на древесную кору, полог леса, вы увидите еще несколько этажей.
Если разровнять участок для постройки «Старбакса» или выращивания сои, многие обычные насекомые, или эндемики – погибнут. Некоторые из редких насекомых могут перебраться куда-то еще, а другие навсегда исчезнут из нашего мира. Невидимое царство насекомых простирается настолько широко и глубоко, что трудно заметить его постепенное исчезновение, не говоря уже о колебаниях численности отдельной популяции, которые возникают, когда мы бездумно топчемся по планете, словно одурманенный лось по поляне с редчайшими орхидеями.
