Скуратов, на правах начальника участка, постучал в беленую дверь. Ответа не последовало. В доме царила мертвая тишина. Полицейскому надзирателю пришлось ударить в дверь четырежды, прежде чем Горский не догадался дернуть ручку. И дверь открылась!..
Мужчины переглянулись. Первым в особняк вошел судебный следователь.
Довольно маленькая передняя встречала посетителей крутой лестницей во второй этаж. Справа, очевидно, была гостиная. Именно туда вели грязные следы…
В гостиной у большого камина валялся без сознания связанный, с кляпом во рту, раздетый донага китаец. Спина его имела оттенок спелой вишни, на руках и ногах выделялись яркие кровоподтеки.
– Господи!.. – воскликнул Скуратов, перекрестившись.
– Его пытали… – заключил Антон Федорович, осматривая раны пострадавшего и одновременно прощупывая пульс. – Он еще жив!.. Скорее врача!
Городовой бросился на улицу за помощью, а Горский со Скуратовым принялись развязывать компрадора.
Вей Пин-тин чуть приоткрыл глаза, тяжело задышал. Допрашивать его в такой ситуации было невозможно. Титулярный советник принялся осматривать дом.
Возле камина валялась кочерга, которой, вероятно, его и пытали. В гостиной выпотрошили сервант, скинули на пол картины, отодвинули диван – искали тайник. Остальные комнаты почти не тронули. Судя по количеству следов, нападавших было не менее трех.
Только вернувшись к себе в камеру, Горский осознал всю дикость и весь ужас случившегося. У него в Дальнем, где никогда ничего подобного не наблюдалось, в особняк банковского посредника вламываются грабители, связывают хозяина и пытают раскаленной кочергой. Затем спокойно уходят…
Перед своим отъездом Антон Федорович велел Ивану Агафоновичу не допустить огласки, но обстоятельно допросить соседей. В крайнем случае, представить дело как дружескую ссору с последующей дракой.
Скуратов приехал под конец дня с обнадеживающими новостями. Ему удалось найти свидетеля!
Оказалось, что компрадор держал при себе прислугу. Молодой китаец-бой, увидев из окна пятерых подозрительных мужчин и услышав вскоре шум нападения на своего хозяина, поспешил ретироваться через черный ход. Его нагнали, избили до полусмерти и заперли в ледник, в котором бедняга и просидел с пятницы…
Иван Агафонович проявил недюжинную сноровку, запротоколировав первые показания китайца очень дурно говорившего по-русски.
– Как же он вас понял? – ухмыльнулся Горский.
– Уж понял, что я его не в артель нанимать пришел… – отшутился Скуратов с грустной улыбкой.
Показания китайца-боя, фамилия которого образовывала смешной слог Юй, сводились к следующему. Вечером в пятницу, едва хозяин особняка вернулся домой, вслед за ним показались пятеро мужчин местной национальности. Они бесцеремонно вломились в дом (дверь запирали лишь на ночь) и напали на Вей Пин-тина. Компрадор попробовал оказать сопротивление, но был тотчас повален на пол и связан. Что было потом, Юй не знает, потому что припустил со всех ног прочь. Как уже упоминалось выше, далеко уйти ему не удалось…
Из пяти нападавших он хорошо запомнил двоих: у одного не хватало пальца на правой руке, у другого – глубокие следы от оспы. Полагает, что хунхузы искали деньги…
Антон Федорович вдруг представил, как на его дом нападают бандиты. Сумел бы он с Кимом защититься?..
«По крайней мере, Ким бы точно не сбежал», – утешил себя титулярный советник.
– Где нам теперь их искать?.. – вздохнул полицейский надзиратель, закончив доклад.
