Мать и сердобольные тётушки начали разносить гостям дымящиеся кружки. Пересвет бросил на неё взгляд, полный надежды:
– А кофе есть?
– Нет, сынок, – покачала головой Катерина. – Пей, что дали.
С этими словами она убежала на кухню, за второй партией чая. Пересвет заглянул в кружку с коричневой жижей, на поверхности которой плавали крупные чаинки, и поморщился. На работе было ещё хуже. Молоко. Желудок требовал запить пропитанные маслом блины, но хлебать бурду он не собирался. В итоге Пересвет невозмутимо встал из-за стола, чем приковал к себе взгляды шумных родственников, поправил неизменный бирюзовый пиджак, и с гордым видом ушёл на кухню.
Мать и тётушки хлопотали над десертами. Увидев сына, Катерина спросила:
– Чай не стал, да?
– Выпью обычной воды, – сухо ответил он, открывая кран.
Одна из тётушек рассмеялась:
– Кофе ему подавай, барин нашёлся.
– Я чифирь не пью, – спокойно ответил Пересвет и отхлебнул воды из гранёного стакана.
– Какой языкастый стал! А с виду воспитанный мальчик. Ты, сестра, много его баловала, – с укором посмотрела на Катерину высокая худая женщина. – Пожинай плоды.
Пересвет стукнул стаканом по столешнице. Вода расплескалась, а тётушки вместе с матерью едва не подпрыгнули.
– Моё воспитание вас не касается. Лучше о своих детях волнуйтесь. Послушали бы, какие темы они за столом обсуждают…
– Ой, племянничек, не злись на тётку, – разрядила обстановку другая тётушка, – Взбалмошная она у нас. Ляпнет, не подумает. Иди к остальным, мы сейчас тортики принесём. А тебе, если хочешь, нальём сок.
– Обойдусь, – грубо отрезал Пересвет, забрал стакан и ушёл в гостиную.
Тётушки с матерью стыдливо переглянулись и начали раскладывать по блюдцам кусочки тортов. Все, кроме мегеры, которая бы с радостью плюнула в спину «дорогому» племянничку.
После весёлого застолья Пересвет выскользнул в коридор, где не было никого из родных. Он присел на тумбочку и шумно вздохнул, закрывая глаза.
– Ты зачем тётке нагрубил? – раздался вымученный женский голос.
Пересвет распахнул глаза. На него строго смотрела мать, упирая красные от мытья посуды руки в бока.
– Не могу слушать её упрёки в твой адрес.
– Зря ты про чифирь сказал. Помнишь, что с дядькой случилось…
– Помню. В тюрьме умер, далеко не от чая.
– Не береди старые раны, сынок. Прошу тебя…Мои сёстры – женщины добрые, как и братья отца. И что на тебя сегодня нашло? Только утром ведь у всех прощения попросили.
– Сам не знаю. Устал я, мам, – понурил голову Пересвет. – От работы, города, родственничков.
– Так а что я тебе недавно советовала? Поезжай к бабушке. Навести старушку, она-то к нам выбраться уже не может. Ей приятно будет, на любимого внука хоть посмотрит. А то со своей работой света белого не видишь.
– Уговорила. Вот на днях сяду и поеду, – решительно ответил Пересвет.
Мать ему улыбнулась, вытерла мокрые руки о фартук и вернулась на кухню. К вечеру гости уже разъехались по домам, а кто-то остался в квартире Дивеевых. Когда Пересвет натягивал ботинок, из комнаты вышел отец – высокий стройный мужчина с непреклонным видом и презрительным взглядом из-под очков.
– Снова сестру матери задел?! Не собирался приходить, так не приходил бы! Зачем людям настроение портить? В следующий раз я тебя за дверь выставлю, если не соизволишь вести себя так, как положено!
– Да, отец, – сквозь зубы ответил он. Не поднимая взгляда, с силой затянул шнурки. – Больше не испорчу настроение ни тебе, ни близким. Уже ухожу.
