Когда тесто поднялось, дедушка принялся нарезать яблоки и лимоны, а я пыталась повторить классические бабушкины орнаменты на крышке пирога. Получилось весьма не дурно, но до бабушкиных стандартов было еще далеко. Дедушка успокоил меня тем, что время научиться еще будет, муки в кладовке было много. Тут мне следовало бы сказать, что послезавтра я планировала возвращаться в Тетюши, но не смогла. Я кивнула ему и промолчала. Не смогла сказать сейчас, когда он засиял, как в прошлом, когда она была еще жива. Не хотелось мне портить этот момент нашего небольшого семейного счастья. Наготовлю ему пирогов послезавтра на неделю вперед и уеду. Откуплюсь этим. Он же не рассчитывал, что я приехала сюда навсегда.
После того, как пироги один за другим выскочили из старой духовки с парочкой кирпичей, которые еще положила бабушка, мы решили перекусить ими в огороде. На улице стояла слишком хорошая погода чтобы прятаться от нее дома. Я снова заварила термос чая, взяла две самые красивые чашки, которые бабушка навряд ли разрешила бы трогать без повода. Но чем не повод, да и какие могут быть еще поводы для того, чтобы наконец-то начать пользоваться этими чайными сервизами в шкафу?! Дедушка аккуратно сложил пироги на широкое блюдо и накрыл их полотенцем. Он был похож на маленького ребеночка в предвкушении готовясь к нашему не запланированному пикнику: спрашивал у меня что ему взять, достаточно ли пирогов, не приодеться ли ему для этого. Он оживился, пелена тоски спала с его глаз и они снова стали голубого цвета, как безоблачное небо в середине лета.
– Прямо, как аристократы сидим. – Усмехнулся он, когда мы с красивыми чашечками сидели на фуфайках на старой телеге, в которую он запрягал когда-то нашу лошадь.
Кто-то мог бы счесть это все глупостью, бездельем и кощунством, но я была рада видеть его лицо и глаза и для меня это было самым главным сейчас, а не то, что для деревенских мы довольно-таки странно себя ведем.
– Ой, да. – Согласилась я. – Нужно тогда пальчик отогнуть.
– А у меня уже не отгибаются, как ветки старые засохли. – Показал свои пальцы дедушка.
– Ну да и ладно. И так сойдет. – Махнула я рукой. – Аристократы на старой телеге и на фуфайках.
Я снова вспомнила новую историю с работы и в деталях рассказала дедушке традиции моей старой компании. Рассказала, как нас бесплатно угощали раками в праздник раков и какие вкусности тогда приготовили наши коллеги из отдела питания. А дедушка слушал и удивлялся всему, удивлялся что такое вообще бывает. Не забыл он припомнить с кривой ухмылкой, как на день пожилых им приносят скромный пакет с гостинцами, в котором один год даже сухари были.
– Ну куда нам сухари, – усмехнулся дедушка. – В чай макать всю зиму только если. – И рассержено махнул рукой.
После нашего импровизированного пикника мы договорились делать так каждый день. Дедушке идея понравилась – хоть какое-то разнообразие.
А, может быть, вдруг подумала я про себя, не точно конечно же, а предположить – мне все же остаться до конца недели. Он преобразился, стал живее и мне не хотелось бы причинять ему боль своим поспешным отъездом. К тому же такой скорый отъезд ранит его еще сильнее, а я, вроде бы, никуда не тороплюсь.
Я помню, как на следующее лето, когда бабушки не стало, я приезжала на день к дедушке помочь ему с сенокосом. Тогда его здоровье еще позволяло ему такую роскошь как лошадь. Уже на следующий год он позволит родителям помочь расстаться с ней и со всей скотиной.
