– Он самый, – подтвердил я, разглядывая шею мужчины. На ней у него была какая-то подозрительная потертость – то ли засос, то ли ссадина.
«Видать, любвеобильный мужчина, может быть, мазохист, – подумал я почему-то с неприязнью. Не понравился мне что-то этот мужик с первого взгляда. – Неприятный какой-то тип. Хотя чего это я? Возможно, мужик, как и я борец, и на ковре во время спарринга шею натер, а я его сразу в мазохисты записал».
– Алексей Царапкин, – представился мужчина, протягивая мне руку. – Я сын Наталии Владиславовны.
Я пожал довольно крепкую ладонь мужчины. Ему я, как и его матери, сказал вместо «Очень приятно», «Рад знакомству».
– Мама вас ждет! – торжественно объявил Алексей.
Он распахнул дверь, отступил в сторону, пропуская меня. Вид у него был такой, будто маменька у него была барыней, а он сам дворецким, вышедшим встретить посетителя и проводить его к госпоже. Он и отступил-то в сторону как хорошо вышколенный слуга. Если бы у меня была шляпа, трость и перчатки, я бы непременно сунул их ему в руки.
Я вошел во двор. Ого! Кучеряво, однако, живет Царапкина. В глубине обширной территории располагался самый настоящий дворец, отделанный плиткой под кирпич. Здание было метров сорок не меньше в длину и, думаю, в глубину столько же. Трехэтажное, с колоннами на входе, с арочными окнами, эркерами, башенками, ломанной крышей. А, может быть, это и не дворец был, а замок. Не знаю, я в архитектурных стилях не разбираюсь. Справа от дома располагался гараж с подъемными воротами и тоже с вычурной архитектурой. К нему вела дорога, выложенная все той же брусчаткой, что имела место быть на площадке, где я припарковал свой автомобиль. Территория вообще заслуживала особого внимания. На мой взгляд занимала она площадь не менее двух гектаров. Здесь был сад, огород, теплица, детская площадка, крытый бассейн. Ну, а что располагалось за домом я уж не знаю, отсюда видно не было.
Мы с Алексеем прошли по дорожке, выложенной опять-таки разноцветной брусчаткой, к дому, поднялись по трем широким мраморным ступеням на площадку перед входом, вошли в большущие стеклянные двери. Конечно же, после того экстерьера дворца-замка, что мне удалось увидеть на улице, было бы глупо предполагать, что интерьер дома окажется бедным. Разумеется, интерьер был богатый. Попали мы в гостиную, вернее даже в зал, я бы так назвал это помещение, поскольку оно было большущим, высоченным с лепным потолком, балконами, блестящим мраморным полом, четырьмя люстрами и огромными окнами. Здесь вполне можно было снимать сцену «Первый бал Наташи Ростовой». Правда для того, чтобы снимать эту сцену пришлось бы убрать громадный телевизор, занимавший глухую стену, иначе он не вписался бы в интерьер эпохи, описываемой Львом Николаевичем. Ну, а вот пуфики, банкетки, оттоманки, стоявшие тут и там в зале, с которых можно было, удобно расположившись, смотреть в домашнем кинотеатре фильм, я бы оставил. Они соответствовали духу времени, в котором происходило действие романа «Война и мир».
– Подождите, пожалуйста, Игорь Степанович, минутку здесь, – Алексей указал мне ладонью с холеными пальцами на одну из оттоманок. – Я схожу за мамой.
«Ого! – подумал я, усаживаясь на оттоманку, оббитую золотистым атласом в полоску. – Как в лучших домах. Схожу за мамой. Как будто бы этой Царапкиной обязательно нужен сопровождающий. Однако порядки в этом доме!».
