– Нет, – ответил я и отключился.
Если краткость – сестра таланта, то сейчас я стоял на пороге гениальности.
Возмущение, моментально взбурлившее во мне, не только изгнало орды мурашек, но и свершило долгожданное чудо – головная боль вдруг ушла и мне сразу похорошело. В один миг солнышко за окном стало маняще желанным, офисные разговоры и трезвон телефонных аппаратов напрягать перестали и даже запах булочки с корицей, хоть еще раздражал, но ощущался не настолько гадким. Потому-то на следующий звонок я ответил уже с улыбкой, хотя знал – звонит все он же, настырный живой или нет Леха.
– Слушаю, – громче, чем нужно, сказал я.
– Владимир, нам правда срочно нужно поговорить…
– О как. Прям срочно‑срочно? – Сарказм в моем голосе просто зашкаливал. – У вас в загробном мире все делается в авральном режиме?
– Я не умирал, – едва слышно раздалось в телефоне.
– Да ты-ы что-о-о… – усмехнувшись, протянул я, почему-то в эту секунду ощущая легкое дуновение сострадания.
– Я все объясню, – сказал Леха уже чуть громче, – пойми, это очень важно, для всех.
– Всех? – воскликнул я так громко, что на меня стали оглядываться. – И сколько их, этих – всех? – добавил я уже тише.
– Тут все не так просто… я объясню, – голос на той стороне вновь стал чуть слышным, а я опять почувствовал, что внутри меня нарастает сочувствие. Мне хотелось съязвить, посмеяться, но ощущение страдания и боли с другой стороны телефона сдержало меня.
– Сейчас не могу, правда, – примирительно ответил я, успев назвать себя дураком, – встреча через двадцать минут и до вечера. Так что лишь после работы. Давай в районе восьми?
Несколько секунд Леха подумал и сказал:
– Я перезвоню через пару минут, хорошо?
– Договорились.
Леха не перезвонил, он прислал сообщение: «В 21:30 в парке таком-то… Налево от центрального входа, метров через триста живая изгородь, за ней три каштана и лавочка под ними. Устроит?»
Меня слегка смутила подобная его осведомленность о парке рядом с моим домом, в котором, к слову сказать, за последние три года я ни разу не был, и тем не менее я тут же ответил: «Да».
Если бы я мог предположить, чем закончится вечерняя прогулка, интересно, я так же скоро согласился бы на нее или все же задумался хотя бы на секунду?
в которой неожиданная встреча заканчивается совсем неожиданно
Воспоминания о вечере того дня посещают меня часто, и каждый раз первое, что воскрешает память – косые лучи заходящего солнца. Я вижу, как они проходят сквозь листву каштанов, такие неестественно материальные, объемно-желтые с оранжевым отливом, такие ощутимо теплые и не по-земному трепещущие.
Затем в воздухе, пронизываемом этими лучами, появляются местечковые завихрения. Секунда, другая – завихрения начинают сгущаться, темнеть и принимают полупрозрачные и причудливые формы человеко-амеб, такие меняющиеся и перетекающие. Происходящее очень похоже на галлюцинацию, на всполохи воспаленного сознания, но один штрих добавляет ему вещественную четкость. Небольшой штрих, наделяющий почти жизнью те самые сгустки, плавающие в сиропе солнечного света – глаза. Черные клубочки, по два в каждом из парящих объектов – глаза, изливающие укольчатую, пронзающую дыхание ярость.
Медленно, не спеша (время еще позволяло), в задумчивости я шел по асфальтированной дорожке парка.
В очередной раз, пятый или шестой за сегодня, я спрашивал сам себя: «Зачем оно мне? Зачем мне все это надо»?
