– Старею, – подумал Сева, – хотя имею отличный шанс умереть молодым. Влетев в подворотню, свернул налево, перелез через хлипкий заборчик, перепрыгнул через шлагбаум. Рванул вправо, споткнулся, шлёпнулся в какую-то кучу мусора, вскочил, опять поскользнулся. Самое интересное, что дело происходило в двухстах метрах от Красной площади, куда загнанный Сева и держал путь. Ход его мыслей был таков: если это фээсбешники или менты, от них всё равно не уйдёшь, а если бандиты, на Красной площади его не тронут. Перелез через кованый забор, обдирая ладони, всё-таки зацепился рукавом. Рубашка с весёлым треском порвалась от плеча до пояса. Сева дёрнул вдоль одноэтажного домика, вдруг под ногами зашуршало. Краем глаза Сева увидел, как из травы поднимается тонкая проволока. Тормозить было уже поздно, и он, на всём скаку споткнувшись, улетел в сторону ближайшей канавы. Прямо как Ероха, – мелькнуло в его голове, – трындец мне. Вставал медленно, боясь поднять глаза на охотников, так умело заманивших его в ловушку. Наконец, поднял глаза.
Крылова часто уверяли, что 25-го кадра нет вовсе. Многочисленные знатоки утверждали, что всё это туфта и обман. Сева охотно соглашался, жал, умудрённые руки прозорливых двоечников и предлагал пари. Он составляет Программу, где вместо фраз: «я равнодушен к алкоголю», «я свою цистерну уже выпил» и «мне нравится трезвость» монтируются другие слоганы. Например: «покупайте кока колу», «летайте самолётами Аэрофлота» или «пылесосы «мулинекс», сосём за копейки». Он делает видеоряд, но последний раз мышкой кликает оппонент и письменно берёт всю юридическую ответственность на себя. Несколько желающих смотрят этот видеоряд, а потом пишут заявление в милицию о скрытых рекламных вставках и опера вяжут всезнайке ласты. Ещё 12 апреля 1997 года Ельцин подписал соответствующий указ и существует статья, карающая преступника, на пять долгих лет лишения свободы. Причём, никто никого не убивал, не грабил, не насиловал, просто сделал какую-то скрытую рекламную вставку. Подобный закон существует во всех странах мира, включая Тринидат и Табаго. Умники сразу кидались в кусты. Одно дело языком молоть, другое под статьёй ходить.
Перед Крыловым стоял Виталик, скалился и протягивал руку.
– Здорово, Севак? Чего это ты тут делаешь?
– Здоровей видали. Лучше скажи, откуда ты тут нарисовался?
– Севак, милый ты мой чудик. Неужели ты думаешь, что мы оставим тебя без внимания и охраны. Ты теперь человек государственной важности. Тебя пасли всё время после выхода Программы.
– Да? – глупо проквакал Сева.
– Да, мой милый. Пока ты ходил и глупо разевал своё грызло на творящиеся чудеса, мы чутко и трепетно охраняли твою бесшабашную башку. Куда ты бежал-то, пехотинец?
– На Красную площадь. В тот момент она мне, почему-то, казалась самым безопасным местом.
– В этом есть своя логика. Ну, скажи честно, обкакался?
– В прямом смысле нет. В переносном ещё как.
– Скажи, рад меня видеть?
– Не то слово, Виталик, не то слово. Но откуда вы знали, что я побегу именно сюда? Что десять лет назад я работал здесь и знаю все тайные тропы?
– Мы едим свой хлеб недаром, Севачок, но и ты, видать, тоже.
– Это ты к чему?
– А к тому, что я теперь спиртное пить совсем не могу. Я всё понимаю, всё знаю, я сам стою у руля, но прикинь, не могу выпить ни капли. Тошнит, рвёт, как восьмиклассницу.
– Да, Виталик, ты попал. Ты конкретно попал. Индукция, дорогой мой человек. Помнишь, я тебе говорил, что чем больше задействовано народа, тем больше эффект. Поздравляю тебя, батенька, со здоровым образом жизни в течение года.
