Испуганная молодая женщина нерешительно смотрела на него. Очевидно, несчастный был болен, но как помочь ему? В эту минуту Ренуар выпрямился. На лице его сразу выступил румянец, а в больших, темных глазах вспыхнуло какое-то странное пламя.
– Слезы и слезы! Разве мало их уже видели эти стены?.. И все это из-за того, что мессир Беранже вернулся с оргии на рассвете! – сказал он смешанным тоном насмешки и участия.
– Откуда вы знаете причину моих слез? – вскричала Алиса, покраснев от стыда.
Молодой человек поклонился и устремил на нее свой пылающий взгляд, заставивший ее задрожать.
– Потому что я знаю его! Вы слепы; я же знаю, что он остался тем же, чем был и что он всегда будет предпочитать вам ядовитую гадину, дышащую одним только пороком.
– Как? Вы знаете женщину, ради которой Беранже изменяет мне? – растерянно пробормотала Алиса.
Лицо Ренуара исказилось выражением адской ненависти.
– Да, я знаю ее! А вы? Разве вы не узнали ее?
– Я никогда не видала ее, – ответила Алиса, все больше и больше пугаясь и невольно отступая назад.
Но Ренуар схватил ее за руку и сильно сжав, произнес хриплым и отрывистым голосом:
– Это – цыганка! Она не знает, что я подстерегаю ее здесь и что не успокоюсь, пока не увижу, как ее окровавленное тело полетит в эту пропасть.
Кипя гневом и ненавистью, с налитыми кровью глазами, молодой человек был положительно страшен. Алиса глухо вскрикнула и пыталась освободить свою руку. При этом движении возбуждение Ренуара сразу упало.
– Не бойтесь, маркиза, я вам не сделаю зла. Я же сказал правду: я их узнал. Но не считайте меня сумасшедшим, – сказал он, усталым жестом проводя рукой по лбу. Затем, быстро повернулся и исчез в развалинах.
– Этот несчастный положительно с ума сошел, но как он странно угадал причину моего горя! – прошептала молодая женщина, тихо направляясь домой. Только теперь она почувствовала страшную усталость вследствие долгих часов нравственного напряжения. Алиса решила пройти прямо в свой будуар и немного заснуть на кушетке. Видеть Беранже, который, без сомнения, спит в спальне, она еще не могла.
Чтобы пройти через маленький балкон, прилегавший к будуару, Алиса должна была миновать людские, где жила ее горничная. Вдруг она остановилась, неприятно пораженная голосами Этьенетты и грума Жака, который был ей очень антипатичен.
– Так как вы, Этьенетта, всегда так суровы ко мне и так беспощадно относитесь к моей любви, то я уезжаю и буду жить в городе. Господин маркиз нанял там комнату с прихожей для меня и для своих вещей.
– Разве он думает разводиться? – спросила смеясь камеристка.
– О, нет! Зачем? Ведь маркиза так мало стесняет его, – ответил грум. – Видите ли, в чем дело. Вчера приехала Мушка. Так как господин маркиз не хочет обижать ее своим невниманием, то он нашел для себя удобнее иметь там свое помещение и часть гардероба. В Париже у него было даже два таких убежища, где он принимал дам, которые не должны были встречаться друг с другом.
– Но ведь тогда он не был женат!
– Брак, Этьенетта, для людей высшего общества не более, как простая формальность. Это мы смотрим на него серьезно; для господ же любовь – все! А господин маркиз обожает свою Мушку. Как он вчера праздновал ее приезд! Тонкий ужин, прогулка, катание в ландо… Он купил два громаднейших букета: один для Мушки, другой для ее подруги, которую она Бог знает зачем привезла сюда. Но вернемся к делу. Сегодня же я уложу фрак, два парадных смокинга, два летних костюма, белье, костюм велосипедиста и переезжаю в Вогалль, где буду служить также и Мушке.
