Я отважилась заглянуть в люльку. Малышка не плакала, не кричала, а просто смотрела на нас широко распахнутыми глазами. Она не стала сжимать в маленькой ладошке протянутый палец, а только тяжело, не по-детски вздохнула.
Уже третий раз за последнюю неделю мне приходилось принимать судьбоносные решения. И, скажем прямо, это давалось тяжело. Я дотронулось до пылающего в лихорадке крошечного лба девочки, и ответ пришел сам собой.
– Нани, мне потребуются теплая кипяченая вода, чистые полотенца и серебряная ложка. Обязательно серебряная!
Девушка метнулась к двери, ни о чем не переспрашивая. Я поморщилась от осознания того, что пришлось врать, но мне необходимо было срочно избавиться от подруги. Нелепая просьба даст немного времени.
Возблагодарив Великую Мать за то, что надоумила захватить на ярмарку несколько сильных зелий, я запустила руку в якобы пустой мешок и вытащила три пузырька и пару баночек. Я вылила в ротик девочки содержимое первой бутылочки, малышка поморщилась и стиснула губы. Я выругалась. Нельзя нарушать порядок, но отвары горькие, конечно, нужно было сообразить, что ребенок не захочет добровольно пить эту гадость. Скрепя сердце я зажала маленький курносый носик и по порядку влила в пациентку оставшиеся отвары. Девочка слабо захныкала, но это было скорее хорошим признаком.
Я только сейчас заметила, что альраун выбрался из сумки и приплясывает перед колыбелью, старательно привлекая мое внимание.
– Немедленно назад, – зашипела я, – тебя не хватало! И без того времени в обрез.
Не обращая внимания на протест фамильяра, я продолжила ритуал.
Над дочкой Нани зависла какая-то тень. Она была густой, непроницаемой и липкой. Кто же с такой силой возненавидел невинного ребенка? Неужели окружающие так завидовали красоте и удачливости ее матери, что прокляли малышку?! Даже дикие звери в лесной чаще не бывают так жестоки, как иные люди.
Я принялась растирать грудку девочки мазью, повторяя заученные слова заговора. Над руками заплясали знакомые искорки, точно блуждающие огоньки на болоте. Свет их сливался в пульсирующий золотистый шар. Сначала он не мог пробиться сквозь злополучную тень, но разрастался с каждым новым словом, вплетавшимся в канву заклинания. Тьма съежилась, поблекла и растворилась с тихим змеиным шипением. В воздухе запахло свежестью и травами, малышка успокоилась и прикрыла глазки. Дыхание ее стало ровным и размеренным. С трудом держась на ногах, я привалилась к стене как раз в тот момент, когда в комнату ворвалась Нани наперевес с тазом воды и полотенцами. Пришлось собраться с силами и изобразить традиционный процесс лечения. Вскоре жар окончательно спал, и девочка мирно заснула, свернувшись калачиком.
Я отошла от колыбели, освободив дорогу матери. Нани несмело приблизилась и несколько секунд напряженно всматривалась в просветлевшее личико дочурки.
– Эль, все будет хорошо? Недуг отступит? Скажи мне честно. – Девушка аккуратно дотронулась до лба ребенка и порывисто обернулась ко мне.
– Если ты будешь выполнять мои рекомендации, все наладится, даю слово! Ты знаешь, я верю в силу слова и не стану бросаться такими обещаниями.
Я отдала подруге несколько баночек с притираниями и мазями и бутылку с травяным отваром:
– Давай его дочке по одной серебряной ложечке три раза в день, только сначала смешай с медом или сиропом, лекарство горькое. И вот еще что. – Я покопалась в сумке и достала лазурный кристалл на кожаном шнурке. – Этот амулет должен всегда быть рядом с девочкой. Положи его ей под подушку, а когда вырастет, пусть носит на груди, но только под одеждой. Запомнила?
