Хозяин потрепал его по загривку.
– Ты его не бойся, – успокоил он меня. – Он не злой, видимость одна. Только глупый. Тварь бессловесная, что возьмешь! Иди, Краки.
– Сам-то ты больно умен! – немедленно отреагировал гоблин.
– Его зовут Тагур, сын Хола… – глядя ему вслед, сообщил я Бельруну.
– Вот как? – Месье Шадри окинул меня удивленным взглядом. – Ты понимаешь, о чем эта тварюга лопочет?
– Так, немножко, – поскромничал я.
– Это хорошо! С этим мы обязательно придумаем какой-нибудь трюк. – Он засунул руки в глубь опустевшей клетки и, нащупав что-то, ведомое ему лишь одному, с некоторой натугой потянул на себя. Покрытая соломой и обрывком какой-то шкуры лежанка страшилища медленно поднялась, открывая вместительный тайник. Катгабайл, обернутый для сохранности в плащ, доспех, щит, рыцарская цепь и золотые шпоры – все перекочевало в чрево потайного ящика.
– Вот, кажется, и все, – произнес я.
– Угу. – Бельрун скептически оглядел меня. – А кинжал?
Я обнажил висевший на поясе клинок, ловя полированной сталью солнечный луч.
– Может, оставить? – с сомнением возразил я. – Мало ли что в дороге может случиться?
– Это правильно! Это верно! – усмехнулся циркач. – Во Франции у всех добрых горожан на поясе висят клинки работы мастера Эльсано. У них, знаете ли, так принято. – Он щелкнул ногтем по костыльному кресту в двойном круге, инкрустированному на пяте клинка.[24]
– Ты знаешь эту марку? – Мое удивление было искренне и неподдельно. Подобное оружие в Европе можно было встретить крайне редко. Цена любого из таких клинков колебалась от стоимости хорошей фермы до цены небольшого замка.
– Да, – небрежно откликнулся Винсент. – Когда я был знаменщиком у барона Этьена де Фьербуа, мне довелось побывать в Толедо в новой мастерской великого оружейника. Кладите кинжал, господин рыцарь, здесь его никто не тронет. Я подберу вам оружие попроще. Вот так-то будет лучше. Хотя стойте! – Бельрун хлопнул себя по лбу. – Эй, Сэнди. Приятель! Волоки сюда свое добро.
Шаконтон вопросительно взглянул на меня и, получив подтверждение приказа, сбегал к повозке и быстро вернулся с небольшим тороком.[25]
Хозяин шапито стал принимать у него скарб и складывать в тот же тайник.
– А это еще что? – слегка удивился Бельрун, держа в руках изящную резную шкатулочку, наличие которой мало вязалось с характером и профессией Сэнди.
– Пергаменты… – Мой оруженосец слегка смутился.
– Пергаменты? О, мсье грамотей! – Винсент склонился в шутливом поклоне.
– Откуда у тебя это? – беря в руки шкатулку, спросил я Александера.
– Да это Гарсьо на острове тогда нашел, у Аббата, – объяснил он. – Стишки разные он себе забрал, а это у меня осталось. Он меня еще обещал буквам научить, да не успел.
– Ну-ка, ну-ка, – полюбопытствовал я, вытаскивая первый свиток. – …Сего дня, 12 июля 1154 года, продано сукна Сен-Маргетской обители на пошиву сутан две тысячи локтей по 3 гро за локоть… Гм, памятный сувенир, – прокомментировал я. – А это что? Расписки… счета… О, вексель! Можно будет получить. Кто тут у нас? Камилл де Фьербуа! – Я сунул пергамент под нос Бельруну. – Знавал такого?
Тот страдальчески наморщил лоб:
– По-моему, это дедушка моего бывшего сеньора…
– Ха! Вполне может быть: датировано 1138 годом. На, получишь при случае. – Я отдал вексель Бельруну. – А это уже интересно… – Я вытащил следующий свиток, на котором были начертаны какие-то странные значки: квадратики, черточки с точками, лесенки и прочая чепуха. – Так. Что здесь зашифровано, я пока не знаю, а вот печать эту мне уже встречать приходилось.
