– Знаешь, я ведь ни разу не была с мужчиной, пока не нырнула в этот омут. Моим первым клиентом был пожилой алхимик, который за час любовных утех превратил меня в златокудрую блондинку. Я тёмненькая, Джек. Почти брюнетка… Алхимик… Он так обрадовался, когда понял, что я девственница! Боже мой, я умирала от стыда, отвращения и боли, пока он дрыгался на мне, в то время как дома его ждала законная жена. Его дети были старше меня и не за горами были внуки. А мне-то было всего девятнадцать лет, и моим первым мужчиной оказался он!
– Но… Я так и не привыкла к этому. Каждый раз, когда ЭТО происходит, я сгораю от стыда. Каждый раз я умираю от ужаса и омерзения. К себе. К себе, Джек… Попробуй расслабиться, научись получать удовольствие, поначалу говорили мне мои новые опытные подруги, обслужившие не одну сотню клиентов. Но, в конце концов, даже они махнули на меня рукой. Я самая глупая и никчёмная шлюха в столице. Поэтому часто щеголяю синяками и хожу голодной. Так даже лучше. Чтобы теперь меня узнать, надо здорово постараться. Из тёмненькой пухляшки я превратилась в белобрысую худощавую шлюху. Единственное, что моя грудь никак не желает уменьшаться! Хохма!
Генриетта горько усмехнулась, избегая встречаться с мальчишкой взглядом. Затухающий огонь в печи изгибался, бросая на её осунувшееся лицо мечущиеся тени. Джек сидел на матраце, обхватив колени и молчал. Ему хотелось сказать так много, что он не знал с чего начать. Как обычно, его мысли неслись наперегонки, топча друг дружку. И Джек просто не решался открыть рот из боязни, что сморозит очередную глупость.
– Можно тебя обнять? – он поднял голову и поймал взгляд васильковых глаз. Генриетта не успела отвернуться и беспомощно улыбнулась.
– Глупый мальчишка, конечно можно.
Джек обнял её, как самую большую и хрупкую драгоценность в мире. Положил подбородок на плечо и зажмурился, вдыхая аромат девичьего пота и едва уловимый запах клубники. Ему показалось, что ничего приятнее этот букета и быть не может. Он обнимал Генриетту, и ему хотелось, чтобы это мгновение длилось вечность…
– Как звали твоих хозяев?
– Зачем тебе? – отстранившись, Генриетта с подозрением уставилась на него.
– Я должен знать имена подонков, что так поступили с тобой, – Джек упрямо сжал зубы, всем своим видом демонстрируя, что любой ценой добьётся ответа. Но Генриетта не собиралась отнекиваться.
– Их фамилия Гиллрой. Катрин и Джеймс Гиллрои. Они живут на Лонг-стрит возле овощного рынка, что на Яблочной. Может, знаешь, там такой огромный крытый павильон…
– Гиллрои?! – у Джека отвисла челюсть. С вытаращенными глазами он неверяще смотрел на Генриетту. – Гиллрои?! Ты сказала – Гиллрои!?
Девушка с беспокойством поглядела на ошарашенного воришку:
– Что с тобой? Тебе знакома их фамилия?
– И не только, мать их за ногу! – взвыл Спунер, подпрыгивая от избытка чувств на одном месте. – Чёрт-чёрт-чёрт, да чтоб меня прижучили и засадили в кутузку на всю оставшуюся жизнь! Знаю ли я их? Хуже! Я знаю одну девушку, которая сейчас работает в ихнем доме. И тоже няней! А я-то, дурак, сразу не допёр. Ещё думал, что же мне в твоей истории кажется таким знакомым?! Это жопа, Генри, полная жопа!
– Если твоя знакомая находится в их доме, – тихо сказала Генриетта, – я не дам за её жизнь и ломаного медяка.
– Дьявол! Твою мать! Элен! Я должен её предупредить! И мы должны ВСЁ РАССКАЗАТЬ Джейсону. И даже не спорь со мной!
