Закон кустарника - страница 26

В комнате они уютно устроились на диване. Записи действительно были отличные. Постепенно приятная музыка, приглушенный красноватый свет от торшера и «китайский» коктейль сделали свое дело. В какой–то момент Юля непроизвольно потянулась к Ромадину и наткнулась на его жадные губы. Поцелуй получился спонтанный, но пронизанный таким обоюдным желанием, что остановиться уже не было никакой возможности. Первоначальную неловкость сменило удивление. Колька оказался потрясающим любовником, ласковым, неторопливым. Он сразу же обнаружил все участки Юлиного тела, к которым следует прикоснуться, чтобы доставить ей наслаждение. Она не могла понять, откуда у этого самоуверенного и грубоватого мужика такая нежность, да и себя–то узнавала с трудом. В постели Юля, как правило, пыталась самоутвердиться, действовала решительно и часто брала инициативу на себя. Словом, никогда не ощущала себя слабой и женственной, а тут, откуда, что взялось,…… Сколько лет прошло, а она и сейчас помнит ту ночь во всех подробностях.

С тех самых пор и повелось: время от времени они встречались в квартире Колькиной матери. Это–то у них и называлось «попить пивка на пару»….

Юля очнулась от своих воспоминаний только, когда у входа в отдел ее окликнул Бобров,–Здравствуй, любовь моя! Выглядишь на все двести грамм! Знаешь что–нибудь про дела с этой нефтяной конторой?

–Нет пока никаких дел, одни благие намерения.

–Ну,…ими обычно вымощена дорога в ад.

–Как скажешь, дорогой.

–Я бы много чего еще сказал, да воспитание не позволяет,–Бобров с размаху чмокнул Юлю в щеку и, потирая руки о свои вытертые на заднице джинсы, которые он любовно именовал «мечтой биндюжника», помчался дольше.

Уже у себя в комнате Юля вдруг вспомнила, что забыла отдать приказ в канцелярию,–Люда, не знаешь, где наша красавица?

–А ты в окно посмотри.

Прямо перед входом в здание стоял огромный амбал, а рядом Галка. Она что–то радостно щебетала и с удовольствием вешалась ему на шею. Судя по всему, «парнишечка» был из крутых. На Галку он особого внимания не обращал, только снисходительно улыбался, а в основном был занят тем, что разглядывал проходящих мимо женщин.

–Получила удовольствие?–поинтересовалась Людмила.

–Массу! Наталья не звонила?

–Я ей звонила.

–Как она?

–Говорит, что ничего. Думаю, врет,–Людмила сняла очки и привычным жестом потерла переносицу.

–Ну, почему же сразу врет?…,– робко возразила Юля.

–Ты, что думаешь, если вы мне ничего не рассказываете, так я ничего и не знаю? Я, милочка, жизнь прожила, мужа похоронила, двух детей воспитала. Кроме того, я свекровь и теща одновременно, как говориться в одном флаконе. А то я не вижу, что у бабы неприятности, и какого рода неприятности тоже вижу. Конспираторы язви вас.

–Ну, ладно, ладно. Развоевалась. Лучше скажи, что делать–то.

–А, ничего не надо делать. Перетерпеть. Перебесится мужик. А не перебесится–наплевать. Главное, чтобы его на всех баб хватило, да грязь какую–нибудь не подцепил. Но у Сашки–то, небось, все девицы отборные, такому мужику никакой надобности нет всякую шваль подбирать. Там, я думаю, желающих очередь стоит километра на два.

–Мудрая ты,–вздохнула Юля,–Ну, прямо, как черепаха Тортила.

–Ага,–Людмила согласно кивнула головой,–и живу столько же. Мой до самой смерти бегал. Последняя у него на двадцать один год моложе была–это после двух инфарктов–то. Я когда первый раз узнала, что у него любовница, думала–повешусь. Собрала вещи, а идти некуда. К родителям, так у них на двадцати восьми метрах пять человек, а тут еще я с пузом, моей беременности как раз шестой месяц пошел. Сижу на чемодане посередине комнаты, реву в голос. А тут как раз соседка со смены пришла. «Дура, ты, дура,–говорит,–не стоят кобели эти, чтобы мы из–за их фортелей себе жизнь портили. Плюнь, пущай себе у каждого столба ногу поднимает, коли невтерпеж. Ты, главное гляди, чтобы он про семью помнил, деньги налево не спускал и в дом не водил, а остальное–дело житейское. И про себя не забывай. А, чего?!! Ежели мужик справный–милое дело. Только по–умному, «чтобы деревня не звенела». Вот так она мне мозги и вправила. Я еще поревела, поревела да и утерлась. А, потом привыкла, и когда через пять лет со своей сестрой его застала, так даже и не удивилась.