Он бросил на меня скептический взгляд, но приказа не ослушался. Никто не спешил следовать за ним. Пройдя по набережной около ста ярдов, он замер, огляделся; затем я увидел, как он помахал кому-то, кого мы не могли видеть. Ребята, обступив меня, чуть ли не звенели от напряжения – в любой момент готовые рвануться к веслам и налечь на них изо всех сил. Нико, переговорив с кем-то, кивнул – и потрусил обратно к нам.
– Там начальник порта, – известил он. – Забаррикадировался в своем кабинете. Но нас встретит.
Выдохнув, я отдал приказ высаживаться. Подошли и остальные баржи. Лесовоз пока стоял в сторонке – как толстушка, пришедшая на танцы. Начальник порта, в кольчуге и шлеме, коим с виду было сто лет в обед, подошел встречать нас; пока Нико не представил меня напрямую, он даже и не обратил на меня внимания.
– Где все? – угрюмо поинтересовался я.
– Ушли, – в тон мне отозвался портовый. Обрадованным его назвать было никак нельзя. – Как только услышали, что происходит, – ломанулись сюда, стали занимать все суда, что тут стояли. Тут настоящее побоище было – никогда не видел ничего подобного.
– И что, ни одной посудины не осталось?
Он хохотнул.
– Расхватали всё до последней лодки. Никто не стал морочиться с курсом – лишь бы подальше отсюда. Кому не хватило места на борту – вернулись на холм, к храмам. А что толку-то.
Портовый уставился на меня так, будто взглядом хотел достать до самой души.
– Куда бы вы ни направлялись – возьмите меня с собой. У меня есть деньги.
– Мы никуда не собираемся, – сухо отчеканил я.
Он так и вытаращил глаза; он явно лишился дара речи. Удалившись тем же путем, которым вышел, он оставил гавань в наше распоряжение. Справедливо.
Стоя на причале, я прикидывал дальнейший план – до тех пор, пока Нико о себе не напомнил:
– Ну, Город все еще стоит. Что теперь делать будем?
Это выдернуло меня из размышлений. – Кому-то надо взять на себя роль самого главного. Как думаешь, кто бы это мог быть?
На такие вопросы ответы у Нико отскакивают от зубов.
– В отсутствие высокопоставленного военного офицера это будет префект города.
Фаустин. О господи. Нет молотка забить гвоздик – стучите по нему каблуком старого ненужного ботинка.
– Сходи за ним, – сказал я.
– А разве не мы должны…
– Ситуация чрезвычайная. Посылаю тебя, потому что ты – вежливее.
Нико стоял дуб дубом, и вид у него был абсолютно беспомощный.
– Пошевеливайся, Нико…
Он пожал плечами и убежал. Отвернувшись от Города, чтобы не смотреть на него, я стал раздавать приказы. Это меня успокаивает, а дел накопилось много.
Первым делом мы выволокли баржи из воды на причал и пробили дыры в их днищах – ничего такого, что мы бы не могли починить, но достаточно, чтобы какие-нибудь отчаявшиеся граждане не опередили нас. Наскоро разгрузив лесовоз, мы снова отправили его по волнам – подальше от гавани; отвечать за него я оставил на борту пяток моих лучших сержантов. Затем я разделил людей на восемь отрядов, по пятьсот душ в каждом. К тому времени как я закончил, Нико пришел, ведя под руку бедного старого Фаустина.
Тот был пьян. У него были с этим проблемы и в лучшие времена. Ничего страшного. Помахав мне рукой, префект одарил меня широкой сумасшедшей улыбкой. Чтобы в таком виде он не попался слишком многим на глаза, я оттащил его в какой-то сарай, где хранились остатки снастей, усадил на большой моток веревки и спросил:
– Что случилось?
