Это до совершеннолетия, до того, как становится ясно, маги мы или нет, юным девушкам запрещен выезд из Змеиной, а вот потом открыты все дороги. Имей смелость пройти.
Так! О жизни стану размышлять потом! А сейчас надо переодеться и привести себя в порядок. Нас ожидает дан-иолит Инейран Дальварис. Знать бы еще, как себя с ним вести.
Я умылась и, сев на стул, начала расчесывать волосы, мысленно подбирая наряд для сегодняшней встречи. Надо что-то… скромное, но элегантное, при этом чтобы мысли о вольностях в мой адрес даже не возникали.
Да, пожалуй, этот подойдет. Я бросила расческу на туалетный столик, накинула халат и вышла из ванной.
Кеши в спальне не обнаружилось. Кеша нашелся в гардеробной и в данный момент изучал ассортимент моей одежды с бормотанием:
– Нет, ну что это такое… прямо нечего надеть!
Не удержав улыбку при виде этой картинки, я сладким голосом спросила:
– И какой же оттенок розового ты предпочитаешь в это время суток, моя птичка?
Птичка встрепенулась и, тронув когтем одну из вешалок, возмутилась:
– Где ты взяла столько этой дряни поросячьего цвета?!
Двигал вешалки он очень занятным образом. Лапами цеплялся за предыдущую и клювом сдвигал ту, что впереди, разворачивая ее, насколько это возможно, к нам «лицом», чтобы изучить наряд спереди. В исполнении крупного красно-черного попугая это смотрелось в высшей степени забавно.
– Гани считает, что розовый мне чрезвычайно идет.
На деле Гаррини объясняла это несколько иным.
«Детка, ты в этом выглядишь в высшей степени наивно, невинно и… почти без мозгов. Поверь, наряды, преобразующие девушку в «очаровательную дурочку», должны быть всегда!»
– Ага, – проницательно уставился на меня феникс. – Значит, есть и другие?
– Ну разумеется, – фыркнула я и, пройдя к шкафу, распахнула его, демонстрируя еще одну шеренгу вешалок.
– Во-о-от, судя по расцветке, из этого можно выбрать что-то достойное! – воодушевился Кешка и слетел на пол. – Доставай!
– А почему ты так себя ведешь? – тихо спросила я, пристально глядя на птицу. – Сейчас… Ты же не обязан.
Феникс медленно развернулся, задумчиво меня оглядел и сказал:
– Наверное, объяснение покажется странным.
– И все же.
– Не знаю, – встряхнул головой Кеша. – Просто… я очень долго был один. Я был в сознании, но вокруг – лишь серый туман с отзвуками голосов и видениями то реальной жизни, то прошлого. Сначала злился, бился и пытался строить планы мести. Потом потихоньку начал сходить с ума от одиночества, от того, что конца и края этому нет. А потом… словно и сам уснул. Разбудили твои родители, а потом снова заперли… в себе.
Скорее всего, ему было очень плохо первое время. Опять вернуться в свое заточение.
– И сейчас у меня появился шанс что-то изменить, – грустно посмотрел в окно феникс. – Но я сам… ущербный. Я даже общаться разучился. Я срываюсь, я невоздержан… я асоциален. Но для того чтобы вернуться и отплатить тем, кто сотворил со мной такое, той же монетой, я должен быть силен как никогда. – Он игриво покосился на меня зелеными глазами и уже весело гаркнул: – Так что ты – мой тренировочный полигон!
Я медленно покачала головой, села на корточки рядом с ним и протянула руку:
– А без ерничанья?
– А как тебе еще сказать? – уже более мирно откликнулся он и перепрыгнул на тыльную сторону ладони.
– Как тебя зовут? – не удержалась от вопроса я. Раз у него сейчас минута откровенности, то почему бы и не воспользоваться?
