Уплывая все сильнее с каждой секундой, проведенной в его объятиях, Белова отчетливо ощущала нечто большое и очень твердое, упирающееся ей прямо в живот. Шалея от вседозволенности, девушка призывно терлась о жесткую вздыбленную ширинку преподавателя, совершенно не отдавая отчета собственным действиям. А мужчину все это время колотила крупная дрожь.
На его напряженном лбу выступила испарина. Дыхание было уже не просто тяжелым. Оно сделалось надрывным. Судорожным. В какой-то момент Макаров не выдержал подобных манипуляций. Предостерегающе рыкнув, он больно стиснул ее узкую талию, удерживая тем самым на месте.
— Бл*дь, Лена! Я сейчас…
— Что? — недоуменно, растерянно.
— Ничего! — хищный оскал. — Иди-ка сюда!
Не размыкая объятий, Виктор Эдуардович увлек ее к ближайшей стене.
А после вдавил в кафель собственным разгоряченным телом и заставил приподнять одну ногу. Едва она бездумно выполнила его просьбу, преподаватель тут же перехватил конечность под коленом и отвел бедро немного в сторону, удерживая на весу. И лишь спустя секунду Белова поняла, для чего. Когда задохнулась… не то от страха, не то от удовольствия. Сверкая не совсем здоровым лихорадочным взглядом, Макаров без предупреждения запустил руку в ее трусики. Лена дернулась от неожиданности, а мужчина тихонько застонал, уронив свою голову на ее светлую макушку.
— Все хорошо, — прошептал, целуя сперва в висок, а потом и в губы.
— Я не…
— Ш-ш-ш! Ты такая влажная, что крышу сносит к х*рам!
Виктор Эдуардович осторожно провел подушечкой пальца вдоль ее пульсирующей от напряжения плоти. Всхлипнув, Лена прикусила щеку изнутри и рефлекторно вцепилась в крепкие мужские плечи, прислушиваясь к совершенно новым для себя ощущениям. Приятным до одури.
Вскоре преподаватель принялся ласкать ее немного иначе. Активнее. Порочнее. С нажимом. Растягивая в стороны половые губы, стимулируя клитор. И Беловой пришлось торопливо затыкать рот ладонью, дабы не завопить во всеуслышанье от кайфа. Она тяжело дышала, жалобно всхлипывала, мотая головой из стороны в сторону в поисках облегчения. А оно все не наступало.
Напряжение множилось, стягиваясь плотной спиралью внизу живота.
Макаров определенно знал, что делает.
Каждое его новое прикосновение дарило ей все больше удовольствия. И сладкой боли.
— Расслабься! — прошептал он прямо в ухо, вынуждая покрыться мурашками. — Зачем ты напрягаешься? Почему паникуешь? Все хорошо!
— Не... не знаю!
— Посмотри на меня! — мягко, завораживающе. — Расслабься и сразу кончишь! Ты уже на грани!
Лена не знала, что произошло. Это было сродни маленькому взрыву.
Все напряжение, копившееся внутри, вдруг вырвалось наружу.
Внезапно девушку скрутило от сильнейшего вагинального спазма.
Ее ноги будто отнялись, онемели. Дыхание перехватило, и перед глазами поплыло.
Обессилев, она вцепилась в преподавателя так, что вполне могла бы и задушить.
Он тоже стиснул Белову в ответ, уткнулся носом в ее светлые волосы и пробубнил:
— Умница, девочка! Чувственная малышка! Такой я тебя и представлял!
***
— Представлял? — она бездумно повторила его последнюю фразу, пытаясь обрести контроль над собственным телом. Над ватными ногами и надрывно громыхающим сердцем. — Это в каком смысле? Что значит… представлял?
Столь безобидные вопросы застали Виктора Эдуардовича врасплох.
Мужчина встрепенулся. И даже напрягся. Причем чертовски сильно.
— Нет! Ничего! — отозвался он сухо. — Забудь!
