Как можно замечать ноги какой-то там Надьки и не видеть, насколько непривлекательна твоя сестра?
– Я поняла. – Женя одернула комбинезон, потому что казалось, что он облепил живот, точно вторая кожа. – Ты моя сестра, поэтому тебе неловко называть меня страшной.
– Я тебя побью сейчас, – с угрозой в голосе произнесла Сашка. – Посмотри, какая ты милаха. Я бы тебя съела без хлебушка.
– Класс, я вызываю стойкие кулинарные ассоциации. Как добрая бабушка с пирогами, да?
– А-а-а-а-а! Я не могу больше! Систер, чего тебя так ломает?
Женя думала, как бы получше объясниться. Ломает, потому что мне посвятили стихи, воспевающие мое уродство? Потому что со мной испугались пройтись по улице? Потому что я снова влюбилась по переписке, и он, похоже, тоже влюблен, но это до тех пор, пока он меня не увидел?
– Короче. – Женя вздохнула. – У меня будет свидание вслепую.
– Вслепую? – Сашка смотрела озадаченно. – Совсем?
– Ну да.
– Вы друг друга даже на фотках не видели?
– Нет.
– И тебе норм?
Ответить было сложно. С одной стороны, Женя радовалась, что Артем не просит у нее фото. Можно было бы потратить целый день, найти ракурс поудачнее, позу повыгоднее, но что это изменит по-настоящему? Отсрочит казнь? С другой – не присылал он и своих снимков. Почему? Потому что у них был роман в письмах. Как у Бернарда Шоу и Стеллы Патрик Кэмпбелл. Правда, Шоу свою возлюбленную все-таки видел и знал, кому отправляет письмо.
– Мне норм, – неуверенно ответила Женя, которая миллион раз пыталась представить себе Артема и часто видела его во сне.
– Больные люди, – развела руками Сашка. – А ты не боишься, что он кривой, косой, горбатый? Или что ему сорок пять, у него лысина и пузо размером с баскетбольный мяч?
Нет, этого Женя не боялась. Роль кривой, косой и горбатой исполняла она.
– А это так важно? – спросила Женя. – Кривой ли он?
– Ты серьезно? И вообще, систер, взяла бы ты кого-нибудь с собой на это слепое свидание. Вдруг он маньячина? Покажи мне его письма!
– Нет.
Сашка обиделась и отвернулась к двери.
– Санчес, он не маньяк. Но я боюсь.
– Чего?
– Что ему не понравлюсь.
– Пусть он боится. – Саша уперла руки в боки. – Но вообще-то это нормально. Я перед всеми своими свиданиями волновалась, а у меня их было столько, что можно и поменьше. Слушай, хочешь, мы завтра вместе пойдем в салон… Черт, мы же завтра уезжаем! Тогда давай так: я тебе покажу фотки, ты с ними пойдешь в парикмахерскую и сделаешь стрижку. Я точно знаю, что тебе пойдет! – Сашка рассмеялась. – Представляешь, я перекрасилась, когда с Мишкой познакомилась. Была уверена, что ему нравятся блондинки. А твоему?
Женя впервые задумалась о том, какие девушки нравятся Артему. Высокие или маленькие? Темненькие, светленькие или рыженькие? Он писал, что ему нравится она. Но это ведь совсем другое.
– Жень, ты готова? – В комнату заглянула мама. – Не задерживай Сашу!
* * *
Миша оказался таким же симпатичным, как на многочисленных фотографиях, которые показывала Сашка. Принес торт «Птичье молоко» и три букета мелких кустовых роз: рыжие – Саше, светло-розовые – маме, белые с зелеными прожилками – Жене.
– Вы так похожи! – сказал он, стягивая куртку и переводя взгляд с Жени на Сашу, а с Саши – на маму.
Женя про себя назвала его подлизой. Хорошо еще, не сказал традиционное: «Вы как три сестры!» Видимо, зачатки мозга все-таки есть.
Всю ночь Женя крутилась в кровати, а разбудили ее рано, поэтому происходящее казалось затуманенным, нереальным. Вот мама суетится и интересуется, как Миша добрался. Миша улыбается и отвечает, что в поезде выспался, а город ему очень нравится. Папа демонстрирует будущему зятю аквариум и делится парочкой историй из Сашкиного детства. Саша то и дело ловит свое отражение во всех зеркальных поверхностях – от вытяжки до экрана телефона, и хихикает в ответ на каждую шутку Миши. Даже неудачную. Все по канону.
