И всё же, некоторые из них нашли в себе силы сопротивляться процессу смешения с окружавшей их этнической средой невероятно долго, вплоть до того, чтобы сыграть удивительную роль в мировом историческом процессе спустя более чем тысячу лет после своего переселения из Страны Обетованной на Северный Кавказ. Я имею в виду их участие в образовании такого этноса, как хазары, и создании такого могущественного государственного образования, как Хазарский каганат. В свою очередь, уже хазары, на переломе I-го и II-го тысячелетия нашей эры, дали начало нескольким новым этническим общностям. С ними связано, по мнению Л. Н. Гумилёва, «образование многочисленных реликтов: гребенских и нижнедонских казаков, астраханских татар и караимов Крыма» [10, с.256].
Со своей стороны осмелюсь добавить, что наследниками хазар являются в определённой степени чеченцы и ингуши. Почему я так считаю, станет ясно из рассуждений, приводимых мною ниже. При этом надо ясно понимать, что древние евреи и хазары – это два разных этноса. Первый, пройдя полный цикл развития, исчез, приняв участие, тем не менее, в зарождении и формировании ряда новых этносов, некоторые из которых продолжали носить родовые признаки (не все) древних евреев, а некоторые лишились их полностью (если не считать антропогенных особенностей). Второй – один из этих новых этносов, утративший многое, но не всё, из наследия своих предков. (Кстати, и некоторые современные пуштунские племена считают себя потомками древних евреев; а генотип некоторых курдских племён говорит о том, что их предками были, в том числе, и древние евреи).
Однако, называя прахазар потомками древних евреев, я невольно вступаю в полемику с глубокоуважаемым мною Л. Н. Гумилёвым, считающим, что прахазары появились в результате брачных (и внебрачных) связей воинов-гуннов с сарматскими женщинами [10, с.37].
Но тут же Лев Николаевич опровергает сам себя, говоря, что «хазары вели себя как полноценный этнос, прошедший все фазы развития» [10, с.256], что «хазары – потомки древнего европеоидного населения Западной Евразии – жили как этнос персистент до конца 6-го века…» [10, с.256].
Таким этносом-персистентом и были, по моему мнению, остатки некоторых колен израильских, прошедших к этому времени все фазы своего этнического развития. И именно «они, на широкой равнине между Тереком и Сулаком, стали… пасти скот, избегая конфликтов с соседями и не слишком строго соблюдая традиционные обряды. Однако они свято праздновали субботу и совершали обряд обрезания» [10, с.270].
И к началу VI-го века жили они на этой равнине несколько сотен лет, находясь в равновесном состоянии с вмещающим их ландшафтом.
VI-ой век – век резкого нарушения этого равновесия.
Во-первых, в местной хазарской среде появляются беглецы-евреи из центральной Персии. Это – политически чрезвычайно активные сторонники разгромленного в Иране маздакитского движения [9. с.100—192], смысл которого – осуществление полного социально-экономического равенства – они принесли с собой. (Не отсюда ли, как бы это маловероятным не казалось, берёт начало народное самоуправление и полное социальное равенство всех членов и чеченского тейпа и казачьей общины).
Во-вторых, в это же время хазары начинают активно взаимодействовать с тюркютами, которые «использовали территорию Хазарии как базу для своих военных операций» [10, с.258].
