Вздохнув, опер наружки поднял фотоаппарат и заснял подходящую к одному из подъездов Свету.
Слежка продолжалась, казалось, целую вечность. Но никаких следов контактов Светы с ее сбежавшем из колонии любовником по-прежнему не было.
Иными словами, у полиции не было ничего.
Аксенов возвращался домой поздно, уставший и раздраженный. Уставший – потому что с утра до вечера практически рыл землю, пытаясь найти хоть что-нибудь на Жилу. Раздраженный – потому что вся эта работа не приносила результата. Но расслабиться дома оперу не удавалось – Ольга каждый день возвращалась домой в подавленном настроении. Вот и сегодня она мыла посуду, нарочито громко гремя тарелками.
– Ты ничего не приготовила?
– Я сама только что вернулась, – огрызнулась Ольга.
– А посуда откуда?
– Со вчера оставалась. Это что, допрос? Если есть хочешь, пельмени свари. Воду поставить?
– Я сам, – буркнул Аксенов. – А ты чего злая такая?
– Я не злая, – отрезала Ольга. Но желание поделиться оказалось сильней. – На работе меня достали все… Честное слово – извлекли просто!
– Ты же только устроилась!
– И что? Там все свои, понимаешь? Все давно друзья-подружки.
– Пошушукаться не с кем? – не удержался Аксенов, но, встретив оскорбленный взгляд Ольги, заткнулся.
– Дело в работе. Если в приемную звонят насчет рекламы, секретарша знаешь, что делает? Соединяет с нашим отделом. Но к телефону просит только своих подружек. А если их нет, она просто просит клиента перезвонить. Скотина.
– Их тоже можно понять, – дипломатично отозвался Аксенов, мягко отстраняя Ольгу от крана, чтобы налить себе в кастрюлю воду. – Своя рубашка ближе к телу.
– Ну а мне что делать?
– А просто искать клиентов? Обзванивать, например? Как ты раньше делала?
– А-то я не догадалась! – всплеснула она руками. – В том-то и дело, там тоже все занято! Я только за телефон сяду, как все эти стервы начинают. «Ты куда звонишь? Туда не звони, это мой клиент!». «А это мой клиент, они мне обещали в следующем месяце рекламу», – с обидой и злом Ольга передразнила, вероятно, самую неприятную ей коллегу: – «У нас тут все перспективные клиенты заняты давно, но ты можешь обзванивать мелкие фирмы!». Сучка…
Ставя кастрюлю на плиту, Аксенов лишь вздохнул. Ольга работала на новой работе меньше недели – но негатива было больше, чем на прошлом месте. И Аксенов начинал подозревать, что дело тут вовсе не в коллегах.
На следующий день в разбойный отдел заехал Долгов – поделиться полным отсутствием подвижек.
– Фигня какая-то, – признался он. – Знаете, я розыском беглецов не первый год занимаюсь. У каждого преступления, по сути, есть свои методы расследования. Побег из тюрьмы не исключения. Все беглые делают одни и те же вещи – скрываются, не бывают в людных местах, ищут деньги, выходят на контакт с кем-то из родни или корешей… Но этот Жила, б… дь, у меня как кость в горле. Ничего!
– То же самое, – невесело согласился Аксенов. – По разбою у нас никаких зацепок. Агентура молчит. Полный швах.
– Наша контора решила вознаграждение за Жилу объявлять. Сто тысяч рублей пока. Сегодня по телеку должны показать.
Фокин насторожился, мгновенно подумав – знает ли об этом его знакомый журналист? Немедленно решил, что знает – ведь у ФСИН есть собственная пресс-служба.
– Не самые большие бабки.
– Умный, да? Можешь свои добавить.
Фокин закурил, открыв форточку. Аксенов думал над словами Долгова и самой идеей вознаграждения за информацию.
