– Ты работаешь, учишься?..
– Да… бухгалтерские курсы закончила, в конторе сижу…
Вовка от неожиданности присвистнул. Он-то думал, что она – на ферме, дояркой вкалывает…
– Сколько ж, годков-то, тебе?
– Двадцать три скоро будет, ― совсем смутилась Шура. ― А чего?
– Да так… уклонился от ответа Вовка и, после некоторой паузы, произнес: ― Слушай, а какая у тебя семья? Большая, небось…
Она повернулась к нему:
– Нет. Я живу с сестрой.
– А родители?.. ― удивился он, почему-то подумав о том, что на сиротку она не похожа.
– Я – сирота. Батька – погиб, а мама умерла…
– Значит живешь с сестрой, ― как бы подводя итог, в задумчивости проговорил Вовка. ― А сестра чай – замужем?
– Не… ― Шура покосилась на него. ― Что ты, все пытаешь меня? И до всего тебе есть дело…
– Может ты – понравилась мне и я сватов зашлю… ― он с прищуром глянул на девушку. Та от удивления поперхнулась и вытаращила на него глаза. ― Че, смотришь?.. не веришь?.. А я вот завтра же и приду!
– Разве же так это бывает?.. ― когда к ней вернулся дар речи, обескуражено произнесла Шура.
Вовка, улыбаясь, смотрел на нее:
– По всякому бывает, по всякому…
– Нет, ну мы с тобой только сегодня познакомились, а ты уже о сватовстве заикнулся. …Шутишь небось!..
– Опять ты меня обижаешь своим недоверием… Предупреди сестру, и жди…
И вправду, собрав небольшую компанию из закадычного друга Саньки, старого холостяка-брата, матери и свахи Ивановны явился к ним собственной персоной. Шура совсем не ожидавшая такого поворота дела, весь вечер простояла у печи теребя свою косу на плече. Как потом она призналась ему, ей не верилось происходящее. Словно во сне Шура пролепетала свое согласие и все удовлетворенно зашумели, принявшись обсуждать свадебные хлопоты.
После небольшой свадьбы они стали жить у ее сестры. Хотя самому Вовке это было не по нраву. Но выбирать не приходилось. У его матери был небольшой домик из одной горенки. А у Шуриной сестры в относительно еще нестаром доме, перегороженным тесом надвое комнатками – места на первое время хватало всем.
– Ничего, погоди немножечко, ― говорил Вовка своей молодой жене. ― Совсем скоро мы отстроим свой дом… Дай только время…
И действительно, приезжая домой на обед он то и дело сваливал из кузова что-то из строительного материала. Доски, брусья, кирпичи, куски рубероида… Сестра Шуры Анфиса, с удивлением смотрела на зятя и только молча качала головой. Она стала подозревать, что тот подбирает все, что плохо лежит. Как-то Шура с ним заговорила: откуда, мол, все это…
– А ты не спрашивай, а принимай – как должное!.. ― только и ответил он. ― Много будешь знать – скоро состаришься!
Вовка не мог понять, почему женщины всего боятся. Времена Сталина закончились! Не хватало, чтобы еще и свояченица через жену мозги ему начала вправлять!.. Его мать все уши прожужжала, что – надо жить с оглядкой на других. Что, мол, люди не любят хапуг и куркулей, единоличников. Ей откровенно говоря не нравилось то, что он старался сгребать все под себя. Но разве это означает, что Вовка обязательно хапуга? По его разумению, если в голове крутятся мозги, то всегда будешь стараться из копейки сделать рубль, а из рубля – два… Умение жить на дороге не валяется и дорогого стоит. Хозяйственность не каждому присуща… Вон старший братан Ленька. Совсем из другого теста слеплен! Последнюю рубаху готов отдать со своего плеча! А кому?.. – да хоть первому встречному! Ему без разницы. Впервые видит человека и коли тому негде остановиться, милости просим – готов приютить у себя как бы на общественных началах. Напоит, накормит и спать уложит. И все это из милосердия и человеколюбия. А Вовка иной. Он не привык почем зря добро переводить. Любую копейку с умом надо тратить, не разбрасывать направо и налево. Так недолго и совсем без штанов остаться…
