Закрывая глаза смотри внимательно - страница 2

Истинный «Кай» не заметил бы исчезновения любящей женщины, а Копов заплакал, впервые после смерти родителей, устало опустив голову на руки. Плакал долго, не замечая сердечной боли, которую он чувствовал впервые, после перенесенной утраты. Уход жены, которую он все одиннадцать лет держал на расстоянии вытянутой руки, стал последней каплей, переполнившей сосуд его души. Боль превратилась в ледяную руку, безжалостно стиснувшую его трепещущее сердце, и он провалился в спасительную реальность сна, словно перешел в другую комнату, не выходя из дома.

…быстрые воды реки влекут его вниз по течению, затягивая в водовороты и мешая рассмотреть, кто сидит на берегу и топит его в слезах. Он не хотел, как в детстве досмотреть интересный сон, это сон хотел быть досмотренным до конца…раньше ему казалось, что это женская фигура в белом платье, а теперь, он ясно видит – это он сам.

– Прямо как Алиса в Зазеркалье: «Зачем я столько плакала», – произнес Копов и очнулся от звука собственного голоса. Огляделся по сторонам, и продолжил, – чудеса, похоже я на больничной койке.

От резкого движения датчики, прикрепленные к грудной клетке Михаила, передали по проводам тревожный сигнал «подвижный пациент», и в палату вошла медсестра.

– Очнулись! Вот и замечательно! Как Вы себя чувствуете? – улыбаясь, с участием в голосе спросила она.

– Нормально. Я себя чувствую, и это главное. Пригласите доктора, пожалуйста.

– Да, конечно, – сказала молоденькая девушка, развернулась и вышла. Колкая фраза, раздраженного пациента, как волшебным переключателем изменила интонацию, выражение глаз и даже осанку юной особы, она вся как-то подобралась, словно улитка, к которой неосторожно прикоснулись. Закрывая за собой дверь, ей захотелось повесить на нее табличку: «Осторожно, злая собака!».

Михаил находился в одноместной палате, стена за изголовьем кровати состояла из мониторов и аппаратов, которые мигали цифрами и рисовали диаграммы. Множество проводов и датчиков на руках и груди, к носу пластырем приклеена трубка, руки и ноги пристегнуты к кровати ремнями. Он нестерпимо хотел справить малую нужду. Это все, что успел осознать Копов до появления доктора. Мужчина вошел, кивком поздоровался, присел на край кровати и положив пальцы на запястье Михаила, застыл.

«Александр Валерьевич, врач-реаниматолог. 7-ая Клиническая больница» Так представил доктора – бейджик. Впечатление, которое создавал высокий мужчина крупного телосложения в зеленой рубахе и штанах, с коротко стриженной, почти лысой головой, было бы вполне приятным, если бы не глаза, спрятанные за стеклами очков-хамелеонов.

– Ну, и КАК Вы себя чувствуете? – сняв очки, и совершенно обнажив близорукие и беззащитные на солнце глаза, спросил доктор.

– Отвяжите, очень хочется помочиться.

– Отвяжу, и мочитесь сколько угодно, у вас мочевой катетер стоит, и приносит Вам беспокойство. Это необходимая процедура для измерения почасового диуреза, – водружая на место очки, провозгласил Александр Валерьевич. – Вас, любезнейший Михаил Анатольевич, необходимо серьезно обследовать для уточнения диагноза. Сделаем эхокардиографию, проверим сосуды. Да… Ваша соседка очень вовремя решила зайти к вам, а то… даже не знаю, чем бы закончился Ваш приступ. Она, кстати, здесь и очень хочет повидать вас. Препятствий я не вижу, если, конечно, Вы не возражаете. Подпишите, – предложил доктор, отстегивая фиксирующие ремни, и подавая бланк.