Она уснула под самое утро, но из-за шума в деревне на мгновение всё же проснулась. Не вылезая из-под одеяла, она вновь закрыла глаза и отключилась. Кажется, сейчас она узнает, что послужило источником шума.
У машин толпились люди: человек пятнадцать-двадцать. Похоже, тело уже убрали, хотя на земле остался кровавый след. Вика сняла наушники. Сердце застучало быстрее, но не из-за пробежки. По коже пробежал мороз. В толпе она увидела такие же испуганные знакомые лица.
– А, Вика, вот и ты, – произнесла Зубарева Софья Аркадьевна, немного полная женщина лет шестидесяти, у которой журналистка снимала комнату.
– Что здесь произошло? – спросила Вика.
– Крик тут был утром на всю округу, – ответила хозяйка. – Но сразу не все услышали. Те, кто проспал, только сейчас подтягиваются. Говорят, мол, сожрали Машку-то – девушку, которая подписи собирала.
– Сожрали? – переспросила Вика задрожавшим голосом.
– Ну не прям сожрали, – произнес какой-то мужик. – Я тело еще видел. Потрепали ее знатно. Искусали. Растерзали. Руку начисто отгрызли.
Вика отвернулась и машинально прислонила ладонь ко рту, чувствуя, как подступает тошнота. Хорошо, что она не ест перед пробежкой. Журавлева отправилась в дом, чтобы переодеться и привести себя в порядок перед походом в редакцию.
***
Спустя минут тридцать Вика стояла у входа в «Залесскую правду», офис которой располагался на первом этаже здания администрации. Встретивший журналистку Жабин велел ей ждать за дверью – они что-то решали с председателем. Вика уселась на стуле в холле. Сидеть без дела и в неведении она не любила, а потому встала и неуверенной походной направилась в сторону кабинета, стараясь сделать вид, будто ненавязчиво гуляет по коридору.
Оказавшись у деревянной двери, Вика четко различала два мужских голоса. Первый, громкий и уверенный, принадлежал Николаю Александровичу Соколову – председателю райисполкома. Владельцем второго, тихого и спокойного, был редактор газеты «Залесская правда» – Геннадий Петрович Жабин.
Но только Вика начала вслушиваться в контекст, как дверь открылась.
– Подслушиваешь? – спросил Жабин, показавшись на пороге кабинета и держась за дверную ручку. Мужчина невысокого роста лет пятидесяти – пятидесяти пяти. Лысина покрывала большую часть головы. Виски поседели. Мягкие черты лица подходили его характеру – спокойному и исполнительному. На глазах – очки с узкой прямоугольной оправой.
– Да нет, просто мимо проходила.
Главред жестом пригласил Журавлеву в кабинет и закрыл за ней дверь. Затем Жабин уселся на свое место. В углу, справа от входа, были приставлены друг к другу два широких прямоугольных стола. Жабин сидел лицом ко входу. Место Вики было слева от него, у окна. Но сейчас там расположился председатель, который устремил взгляд на журналистку, едва та вошла в кабинет.
Соколов Николай Александрович – мужчина высокого роста и довольно крепкого телосложения. Мощное вытянутое прямоугольное лицо. Широкие заостренные брови. Волосы и усы поседели. Председателю было под шестьдесят.
Сделав пару шагов от входа, Вика остановилась, немного озадачившись тем, что ее рабочее место занято. Жабин сел на своё и указал ей на стул, стоявший напротив него. Журавлева присела полубоком к главреду и посмотрела на обоих.
– Полагаю, ты знаешь, что утром в Подлесье-1 произошло нечто ужасное? – спросил председатель.
– Девушку, которая собирала подписи за строительство завода, загрызли дикие звери, – ответила Вика. – Но, кажется, следствие официальной версии пока не озвучило.
