Старик улыбался и поглаживал бороду.
– Шпасиба, – снова сказал Луппе, обнажив редкие зубы.
– Ступай, на солнце погуляй, так быстрей просохнуть.
Луппе кивнул и пошел в сторону Мишкиного дома.
Луппе языком гонял конфету во рту, легонько постукивая ей о зубы. Она быстро таяла.
Добравшись до начинки, он, не сглатывая слюну, растягивал удовольствие. Наконец карамель рассосалась, сладость ушла, зато вернулись тревога и страх. Луппе думал об отцовских часах, о том, как вернется домой и что скажет родителям.
Подойдя к калитке дома Мишки, Луппе оглянулся. К нему сломя голову несся мальчишка. Поравнявшись с Луппе, он, не обращая на него никакого внимания, дернул ручку. Калитка открылась и мальчишка, переводя дыхание, вошел во двор. Луппе зашел вслед за ним. Пацан поднялся по ступеням к веранде и постучал в окно.
Через несколько секунд в дверном проеме показался Мишка. Не заметив Луппе, он пустил мальчишку внутрь и закрыл за ним дверь.
Луппе смутился и тоже поднялся по ступеням. Он потянул ручку на себя, но дверь была заперта. В груди возникло неприятное чувство. Собрав волю в кулак, Луппе поднялся на носки и легонько постучал в окно. Прошло несколько секунд, но никто не вышел. Луппе приложил ухо к дверному полотну и прислушался. Внутри было тихо. С каждой секундой неприятное чувство становилось сильнее. Луппе поднял голову, уставился на кнопку, располагавшуюся на расстоянии поднятой руки, и аккуратно нажал на нее.
За дверью заиграла ублажающая слух мелодия звонка. Луппе даже показалось, что хозяин дома готовился его встретить и специально включил эту мелодию в знак приветствия. Затаив дыхание, Луппе снова прислушался.
Наконец на веранде послышались шаги. Сердце Луппе забилось с двойной силой, он набрал в легкие побольше воздуха и приготовился к встрече. Шпингалет щелкнул, и дверь больно ударила его в лоб.
– Чего тебе? – нахмурившись, произнес Мишка, увидев на пороге Луппе.
– Привет, Миш… – держась за ушибленное место, произнес он, – ты звал «Утиные» смотреть… вот… я пришел.
Мишка недоверчиво посмотрел в глаза Луппе. Вспомнив, что пригласил и его, он скривил лицо.
– Разувайся, заходи, – недовольно произнес он.
Луппе медленно переступил порог.
– Быстрей давай! – раздраженно сказал Мишка. – Щас начнется уже.
На полу стояло много обуви. Луппе быстро стащил с ног свои туфли и, пододвинув их к общей куче, с замиранием сердца перешагнул порог дома. Проходя коридор, Луппе успел разглядеть его интерьер: настенная вешалка в прихожей, коврик, люстра, небольшое овальное зеркало в черном багете, обои с изображением берез… А запах… Запах дома Мишки Зина был ни с чем не сравним. Здесь пахло достатком, уютом и чем-то очень вкусным. Луппе втянул в себя воздух и широко улыбнулся. Через пару секунд он вошел в зал, где сидело пять человек. Среди присутствующих была и Сесилия. Она кинула недовольный взгляд на Луппе и, нервно дернув головой, отвернулась в сторону нового японского телевизора, стараясь игнорировать присутствие брата. До Луппе никому не было дела. По рукам гостей шел пульт дистанционного управления, каждый осматривал его со всех сторон и норовил нажать на какую-нибудь кнопку.
– Не нажимать, я сказал… щас выгоню! – одергивал каждого Мишка.
Луппе сел на пол, потому что на диване и стульях не было места, и завороженно уставился на экран. Цветное телевидение вызвало у него восторг. У этого телевизора не было ничего общего с черно-белым пузатым «Рекордом», стоящим у Луппе дома, единственным назначением которого была трансляция вечерних новостей и просмотр программы «Спокойной ночи, малыши» перед сном. Все остальное время он был накрыт связанной бабушкой белой салфеткой, сакральный смысл которой заключался в закрытии к нему доступа.
