И тут летом замутил я проект с выездом на курорты с сольными концертами, возобновив прерванные когда-то неразберихой в стране. И предложил я этому Гене подработать у меня шофером. Ничего не подозревая, я повел с ним откровенный деловой разговор, мол, подзаработаешь у меня. Пока идет концерт, часа полтора можешь поспать, и так далее. Шибко я тебя напрягать не буду. Заплачу достойно. Твое дело – крутить баранку. Барин этакий я, одним словом. И с барского плеча ему: можешь еще подзаработать – быть билетером, чтобы мне на месте не нанимать. Ничего не ответила рыбка. Только в гости пригласила: «Приходите сегодня, Саша, в гости с женой. Там и обсудим». Пришли мы. Познакомили жен. Выпили. Ну, что, споем? А гитара-то есть? Я свою не взял. Что-то не подумал. Есть. На, сыграй. Сыграл я. И спел. Добрынина на трех аккордах. А теперь можно я? Вытащил Гена из-за шкафа «комбик», усилитель маленький для домашних репетиций. Воткнул шнур. Установил микрофон. И как врезал! И «Битлов». И «Роллингов». И Элвиса Пресли. И много еще чего. Я сидел ошарашенный, с выпученными глазами, сгорая от стыда. И этому человеку я предложил быть у меня шофером (!) и билетером (!). Вот так ответил на мое предложение Геннадий Петрович. Я был в шоке! И ни разу мы не вернулись больше к этому разговору.
С этого момента мы подружились, и я узнал, что Гена работал в возрасте семнадцати лет лидер-гитаристом центрального ресторана «Баку» и имел высокую репутацию у самого Муслима Магомаева. Я видел их обшие фотографии. А там, ребята, надо играть! Одних лезгинок Гена знал штук тридцать: у каждой народности она своя, оказывается. Мы-то только две и знаем. Его и на КАТЭК-то занесло вместе со всеми «за туманом, за туманом». И стал он моим дядькой-наставником. Много ночных бесконечных разговоров мы с ним провели за бутылкой и даже без нее. О культуре, музыке, спорте и политике. Научил меня Гена играть в такую игру, как преферанс. Рубились мы с ним на равных в шахматы, а потом решили устроить «гамбурский счет». И было в жизни у меня два самых счастливых дня. Первый – когда я стал отцом в восьмидесятом. И второй – когда я выиграл у Геннадия Петровича шахматный матч по гамбурскому счету. И я не лукавлю, нет! Какой я тогда счастливый шел домой! Как в восьмидесятом году в последний день сентября. Не передать словами!
О его порядочности говорит эпизод, поразивший тогда меня тогда до безумия. Наша бригада выполнила левый заказ, калым, по-простому. А оплату в те годы задерживали. А потом я уволился и напрочь забыл, что я там работал вообще и как туда дверь открывается. И вдруг через полгода – звонок в дверь. На пороге Гена. Протягивает мне деньги: «Возьми свой гонорар». Какой гонорар? А помнишь, полгода назад… Оно б ему надо было? Пропили бы всей бригадой, и всех делов. Я бы и знать не знал. А вот. Вот в этом эпизоде весь Гена и был.
А потом, когда я опять вернулся на эстраду, на каком-то корпоративе в ресторане совершенно случайно мы встретились, и Гена взял в руки гитару и выдал! Нет, не «Роллингов» и не Пресли. И даже не «Битлз». Он спел «Клен». Тот самый, простой, на трех аккордах. «Там, где клё-о-он шуми-и-ит над речно-о-ой волно-о-ой». Никто не танцевал. Весь зал стоял завороженным. Казалось, что сам Сергей Дроздов стоит у микрофона на эстраде этого провинциального ресторана, так Гена вошел в образ. И превратился наш корпоратив тогда в творческий вечер Геннадия Петровича.
