К числу заслуг святителя можно отнести и сформулированный им в этой работе закон естественного омрачения или усыпления совести, который связан не только со злыми намерениями, но и с невнимательностью души к регулярно повторяющимся проступкам совести.
«Усыпление сие приходит и само собою от учащения грехопадений, ибо известно, что второе падение меньше мучит, третье еще менее, и так все менее и менее, а наконец совесть совсем немеет: делай что хочешь.» (Там же)
Данный закон был позднее перефразирован К. Г. Юнгом в его известной мысли о том, что какой бы совершенной ни была психологическая защита, психика человека не может длительное время контактировать с аморальностью без ущерба для себя самой.
Следует отметить, что ум, управляемый эгоизмом, сам по себе достаточно изобретателен в искусстве лжи и лицемерия, а потому в случае усыпления совести, может прибегать к самым разным приёмам, препятствующим её пробуждению в душе:
«Из опасения, чтоб усыпленная совесть как-нибудь снова не пробудилась, прибегают к разным хитростям. Таковы: избрание себе снисходительного духовника, лживая исповедь, ложное успокоение себя разрешением, ограничение дальнейшего исправления одною внешностию, или одними внешними делами благочестия, и чрезмерная надежда на милосердие Господне; или, еще хуже, – убеждение себя, что мучения совести суть суеверные страхи, из неопытного детства перешедшие; намеренное удаление себя от лиц и мест, даже от предметов размышления, могущих растревожить совесть, намеренное развлечение или предание себя суетным, одуряющим, сильным впечатлениям и, наконец, край всего – хвастовство своими грехами.» (Там же)
И в качестве противоположности трём данным свойствам совести в падшем состоянии, святитель приводит описание этих же свойств совести (законодательная, свидетельствующая и воздавательная) у человека, обратившегося к Богу и восстановившего с Ним благодатное общение и связь.
«У человека, к Богу обратившегося и восстановившего благодатное с Ним общение, совесть заблуждающая вразумляется, искаженная, исправляется во всех трех своих должностях.» (Там же)
В душе, восстановившей общение с Богом, первым происходит восстановление работы высшего духовно-нравственного закона (Закона Божьего), который снова может беспрепятственно, подобно лучу яркого света, освещать всё пространство души, указывая душе – что есть что и кто есть кто. Так исправляется законодательная функция совести:
«Когда же совершается обращение и восстановляется общение с Богом, тогда возвращается совести и вся первоначальная сила. Тогда что будет препятствовать гласу Божию – закону совести проходить до глубины души? Что помешает лучу из ока Божия – суду совести пасть на дела и намерения человека и осветить их?» (Там же)
«…так она делается исправною в законодательстве. Сознание законов Божественных и возбуждает грешника от усыпления, но оно впоследствии не сокращается, а возвышается.» (Там же)
За «законодательной» функцией совести, у обратившегося к нравственности и нравственному закону, происходит восстановление и «судопроизводственной» функции. Святитель описывает этот процесс, используя метафору чистого зеркала восприятия, в котором отражается истина жизни внутренней и внешней, не искажённая эгоизмом и страстями. Чистота восприятия и обеспечивает чистоту суждений.
«Бдительное и трезвенное око, уставленное на себя, замечает все оттенки дел внутренних и внешних. Когда в то же время с другой стороны стоит чистое зеркало совести, – что препятствует отражаться в сем зеркале делу в истинном его виде и потому – суду совести быть истинным?»
