Счастье – там, на другой стороне Земли.
В общем, не там, где мы.
Как с кошельком? – Давно на мели,
С самой, считай, зимы.
Личная жизнь? – Да какая «жизнь»!?
Правильней будет – «смерть».
Сила Земли тянет лишь вниз,
Вот бы скорей умереть!
Как на работе? – Да все «ништяк»!
Век бы ее не видать!
Видно, на свете что-то не так,
Что – не могу угадать.
Видимо, я неудачно рожден, -
Не к месту, да и не в срок.
Лучше б пролиться весенним дождем, -
Был бы какой-то прок.
А так, – ну какой от меня толк?
Пусть я умею любить, -
Доля моя – одинокий волк,
Жаль, не умею выть.
Жаль, не прощаю себе измен,
Жаль, что такой однолюб.
Жаль, не могу перерезать вен
Из-за Марин или Люб.
Жаль, что любимой своей никогда
Я не скажу – «жена».
Женщина в доме – это беда
Если она неверна…
Юл и Лин ушли. Я взглянул на Мэри. Это был тот момент, когда надо принимать решение.
– Мэри, – с усилием проговорил я, – пойдем и мы погуляем?
Она опустила глаза и тихонько прошептала:
– Идем.
Я не знал, как быть дальше – одеваться? А вдруг она пошутила – и тогда наверняка мне придется ретироваться. Но немного пораскинув мозгами, я в душе согласился с тем, что нет смысла торчать тут при любом раскладе. Пойдет – хорошо, а не пойдет – какого черта мне здесь киснуть? Выплясывать до утра, как сопливый юнец, мне не по вкусу, а пить – так мы уже все вылакали. Я медленно оделся, нахлобучил шляпу. Мэри подошла к вешалке. Вот черт, чуть не проспал! Стукнувшись ногой обо что-то весьма жесткое, я успел-таки схватить ее небесно-голубую куртку и помочь надеть. Довольно удачно справившись с первой частью ритуала под названием «смазать пятки салом», я кинулся открывать дверь. Пребольно ткнувшись безымянным пальцем в дверную филенку и попытавшись скрыть гримасу боли, приподняв в бодрой улыбке уголки рта, я все же справился и с этой частью своего злодейского замысла, лишь немного ушибив правое плечо о створку двери. Вдогонку кто-то прохрюкал:
– А куда вы пойдете гулять?
Напомнив им свой адрес, я захлопнул за собой дверь. Полдела сделано. Мы с Мэри вышли на улицу. Довольно тепло. Я стал поспешно перебирать в уме темы для беседы. На восемнадцатой или двадцатой я махнул рукой – гиблое дело! С моим «ораторским» даром заняться «съемом»! Ладно, не пропадем, – я мысленно прикинул, чем можно будет утешиться в случае «облома». Так, коньячок еще не закончился, и можно будет врубить на полную мощность «любимую женщину» Валери – Патрицию. Негусто…
– Лан, а куда мы идем?
Она взяла меня под руку. Как я был благодарен ей за это!
– Ко мне.
Чтобы заполнить возможную неловкую паузу, я брякнул первое, что пришло на ум:
– Сейчас поймаем тачку!
(Хм, довольно удачно!). Однако, шел второй час ночи. Но лед уже тронулся.
– Как бы нам не пришлось топать пешком, – улыбнулась Мэри.
Какой у нее голос! По-детски нежный, он был одновременно очень женственным, у меня аж защемило в груди.
– Задубеем! – с видом пророка изрек я, но где-то возле сердца, как бы в ответ, зашевелился теплый мягкий комочек, разрастаясь и согревая меня изнутри. Мы медленно шли по обочине. Проезжающие таксисты демонстративно воротили носы от нашей парочки. Тихо кружа, снежинки обволакивали пространство вокруг нас уютным полупрозрачным покрывалом.
– Я не очень люблю гулянки. Какой-то бес сидит во мне. Когда хорошо, он шепчет – «пусть будет плохо», и я сам себе устраиваю страдания, как будто боюсь – если мне будет очень хорошо, то потом обязательно станет совсем плохо. Лучше пусть будет не очень хорошо, зато потом и не будет очень плохо.
