Замки на их костях - страница 40

Софрония всегда ненавидела примерку платьев – это вынуждает ее критично относиться к своей фигуре, думать о том, насколько она полнее, чем ее сестры. Теперь, в Темарине, она чувствует взгляд швеи и ее помощников. Они оценивают и измеряют ее, пока она стоит на пьедестале в нижнем белье. Швея выкрикивает числа, которые нужно записать, и Софрония ощущает, как каждое из них режет ее, словно кинжал. Она ждет приговора, ехидных взглядов и шепота, но вместо этого, после того, как проходит, кажется, целая вечность, швея устремляет на нее откровенный взгляд.

– Вам очень повезло, – говорит она ей. – Немногие девушки могут справиться с темаринским желтым, но вам он подойдет.

Софрония моргает.

– Вы уверены? – спрашивает она. Темаринский желтый – яркий оттенок, цвет крыла канарейки. – Может быть, что-то более темное, что будет стройнить?

Швея усмехается.

– Вы хотите казаться меньше? – спрашивает она, качая головой. – Вы королева. Почему бы вам не занять каждый дюйм, который только можете? Нет, я думаю, вам пойдут эти цвета: темаринский желтый, варилский синий… Я только что получила просто божественный шелк из Селларии цвета настоящего граната, он будет эффектно на вас смотреться. Что думаете?

Софрония прикусывает губу и отводит взгляд от швеи, чтобы женщина не увидела, насколько она тронута всего несколькими словами. «Почему бы вам не занять каждый дюйм, который только можете?» Слова отзываются эхом в ее голове, словно память пытается высечь их на камне.

– Делайте как посчитаете нужным, – говорит она.

Примерка занимает большую часть дня, и когда Софрония возвращается в свою комнату, она уже устала смотреть на ткани и примерять бесчисленные муслиновые макеты платьев. Но при виде конверта на кровати ее настроение поднимается. Она сразу хватает его, и сургучная печать говорит о том, что это от Беатрис. Софрония ломает печать и читает:

Софрония сразу понимает, что сообщение Беатрис зашифровано, хотя бы потому, что оно написано совсем не в ее духе. Однако, прежде чем она успевает его расшифровать, вбегает горничная, чтобы напомнить, что ей пора на чаепитие с вдовствующей королевой и герцогиней Бруной, которая сопровождала Софронию в ее путешествии. С легким раздражением она кладет письмо в ящик стола, чтобы вернуться к нему позже, и следует за горничной к двери.

За три дня, что прошли со свадьбы, она почти не видела Леопольда. За несколько недель до похолодания он, его братья и несколько их друзей отправились в новый королевский охотничий домик в Амивельском лесу, который, как сообщили шпионы ее матери, Леопольд построил после разорения деревни, когда-то стоявшей на том месте. Они до сих пор не скрепили брак, и Софрония обнаруживает, что ее это одновременно и беспокоит, и радует.

В отсутствие Леопольда королева Евгения взяла Софронию под свое крыло, водила ее по обедам, по музыкальным вечерам и на ежедневные прогулки по саду для того, что вдовствующая королева любит называть часом сплетен.

Софрония считает, что ее первое впечатление о королеве Евгении как о блеклой женщине не совсем верно. Евгения использует свою силу иначе, чем мать Софронии, более тихо. Она никогда не повышает голос и не теряет улыбки, и большинство ее сражений вежливо ведутся за чаем, но в этих битвах она всегда побеждает. Это правда, что большинству при дворе она не нравится – Софрония видела взгляды и слышала несколько перешептываний даже за последние несколько дней, – но все эти люди зависят от ее доброй воли, и они, кажется, это понимают.