– Вовсе нет, на самом деле обнаружение координат, необходимость разведки и постройки новой Станции, решения новых проблем выживания в новой среде – это самый короткий путь к сохранению нашего общества таким, каким мы его знаем.
– Мне кажется все это сильно преувеличено. Станция наш дом и наша задача исключить из нашего общества людей, которые убивают других людей, которые мешают развиваться нашему обществу. Мы не знаем другой системы, да и никто не предложил нам другую систему. Предмета разговора просто не существует, если подумать о том, что все системы обеспечения подконтрольны Инбину. Это просто не имеет смысла.
– Возможно, – пожал плечами Таслог, – мы приехали. Добро пожаловать в сектор 90.
Олисава вышла на станцию. Ожидаемо безлюдная площадка, на которой их встречал лишь один Авинси – на этот раз в виде куклы. Человеком его Олисава не смогла бы назвать, яйцевидная голова, слишком длинные руки, на голове только датчики, рот – словно заштрихованная линия.
– Откуда у вас такая любовь к роботам? – Спросила Олисава.
– О, это сложно объяснить, тысяча причин. Лень и любовь к эволюции, например, не хуже любых других.
Стены коридора были выложены плиткой с какими-то узорами.
– Добро пожаловать в Сектор 90, пожалуйста, позвольте вас зарегистрировать – выдал Авинси.
Олисава пригляделась и поняла, что на плитках просто разные изображения.
– Это наша история в картинках. Древние дома, животные, портреты людей.
– Тут есть какая-то хронология? – поинтересовалась Олисава, – Есть описания к каждому незнакомому объекту? Вот это что такое?
– О-о, тут нет никакой логики и, конечно, вам удалось найти плитку с изображением незнакомого предмета, – улыбнулся Таслог. – Самые понятные плитки в новых отделениях сектора, их мы создаем сами, изображая на них что-то для нас значимое. Иногда великих ученых, иногда великие открытия – на наш взгляд, конечно. Но на самом деле все так быстро меняется, а первые плитки появились еще на первой планете, когда еще даже не существовало Корабля. Так что они просто есть, исторический хаос, но, довольно интересный.
Они быстро шли вперед, Олисава отметила, что они идут по транспортным переходам и не выходят в жилую часть сектора.
– Эстер перевели в медицинский корпус, – сказал Таслог, – поскольку у нее очевидная психическая травма.
Они поднялись вверх и оказались на огромном поле. Ровными рядами друг за другом шли двухэтажные домики, дорожка змейкой вилась вокруг них.
Таслог повел Олисаву к первому же домику, но дверь оказалась заперта.
Солнце светило ярко, на поляне не было ни души, впрочем, роботов тоже не было видно.
– Добрый день! – сказал Таслог. Дверь открылась, и они вошли внутрь. Стало ощутимо прохладнее. Таслог приложил свой палец к автомату, тот еле слышно загудел. Загорелась красная лампочка и Таслог сказал:
– Эстер.
На экране высветился номер 7 и автомат затих.
Они двинулись вперед по дорожкам к седьмому домику.
– Что это за звуки? – Спросила Олисава.
– Нравится? – поинтересовался Таслог.
– Нет, скорее раздражает. Они же не прекращаются. И не понятно, что это вообще. Какой-то из ваших роботов сломался?
– Ха-ха, вовсе нет. Это – пение птиц.
– Оо, но я слышала… птиц. Записи и все такое, но это совершенно не похоже на тех птиц.
– Может разные виды, – пожал плечами Таслог, – наша врачи считают, что это успокаивает.
Они подошли к дому, который внешне ничем не отличался от остальных, Олисава увидела ярко-красную цифру 7 слева от двери.
