Глория отвернулась. Посмотрела прямо перед собой и выпрямилась. Каждый шаг давался ей с трудом. В тишине, повисшей над задним двором замка, она слышала цокот каблуков своих туфель, слышала, как звенят доспехи стражи за ее спиной.
Помост становился все ближе. Ноги все больше наливались свинцом. Она еще может убежать! Ее могут спасти!
Глория окинула взглядом округу. Стража на каждом шагу. Люди, которые готовы были разорвать ее, дай им только волю. И северяне… Они выделялись ростом и одеждой.
Она поднялась на одну ступеньку.
Руки дрожали.
Встала на второю ступеньку.
Спина взмокла от пота.
Камеристка поднималась за ней.
Третья ступенька.
Все перед глазами расплывалось. Изо рта рвались всхлипы, но Глория сильнее сжимала челюсти. В голове звенели слова Камеристки. Она не будет верещать как свинья! Глория, дочь покойного графа Герлота, леди Глория Герлот, королева Лейхгара, не закатит истерику!
Она шла по эшафоту к плахе. Глория видела, как отрубают головы преступникам. Видела, как рубят руки. Знала, что ее ждет.
Обернулась. Камеристка остановилась у ступеней. Махнула рукой страже, чтобы они остались на месте. Она смотрела на королеву с бесстрастным выражением лица. Не жалела, не сочувствовала, не ненавидела. Ничего. И Глория странным образом была ей благодарна за это. Бесчувственность Камеристки ее успокаивала. Она едва ли не единственная, кто до самого последнего момента относился к ней как к королеве. Глория ненавидела ее. Она знала, что оказалась на эшафоте из-за нее. Не знала только, что именно произошло, не знала, как, но была уверена — если бы не Камеристка… Она чувствовала.
Камеристка присела в глубоком реверансе.
Глория повернулась к палачу, сжимающему огромный топор с длинной рукоятью в руках. Опустила взгляд на плаху. Темное дерево. Отполированное. Она медленно встала на колени.
Камеристка выпрямилась, кивнула, будто одобрила ее покорность.
В ушах звенело. Кажется, люди в толпе начинали что-то выкрикивать, говорить, но Глория слышала только протяжный звон, как от одного тяжелого удара колокола.
Она сглотнула, зажмурилась. В душе все еще надеялась, что кто-то из союзников ее отца придет на помощь. Хотела потянуть время. Может быть, вот сейчас…
Но ничего не случалось. Глория надеялась, но, по правде говоря, знала, что сама выдала едва ли не половину из них, а найти остальных Элиоту не составило бы труда. Никто не придет. Ее казнят.
Глория опустила голову в выемку, стиснула зубы и решила не открывать глаза. Его Величество не пришел. Но, может быть, он явится, может быть, смилостивится.
Она сжала кулаки. Ничего не происходило.
Он придет. Придет и дарует прощение. Точно. Так и будет. Вот сейчас. Сейчас Элиот…
Секундная боль пронзила шею, раздался противный чавкающий звук у самого уха.
Элиот все-таки не пришел.
2. Глава 2
На вид дорогие жёсткие ковры в коридорах — вот чего колдун не понимал совсем. Даже шторы, плотные, не пропускающие свет в это и без того тёмное место, его так не удивляли, как эти ковры. Он уже с минуту глядел на пол коридора. И так голову наклонял и эдак. Не понимал. Сколько ж раз в неделю их приходилось чистить после того, как по ним потопчутся все, кому не лень? И ведь осень. После дождя следы обуви небось оттирать приходилось от рассвета до рассвета.
Но предположим, что ковры на полу были необходимы. Но сколько в этом дьявольском месте было отстроено бесполезных залов? Один, другой… И все пустые. Ну, разве что пара стульчиков у стен.
