— Всё не так просто, господин Ир, — она умело скрыла своё удивление. Почему такой хитрец нуждается в пояснениях? — Слухи. Мальчик расскажет, что ваш человек украл церковную безделицу. Одни услышат «украл». Другие «церковную». Господин Ньял привлечёт к себе лишнее внимание не слишком добрых людей. Кроме всего прочего, прислуга только-только начала относиться к северянам… теплее.
— О да, — с гордостью протянул Ир, — некоторые северяне тоже теплее стали относиться к прислуге.
Кая часто отбивала подобные выпады дворян, решивших, что раз она всего лишь прислуга, то будет не прочь позабавиться с кем побогаче. Так что подоплёку в словах колдуна услышала сразу. Но она-то и без того знала, какая служанка с каким северянином проводила ночи. Колдуну незачем было подчёркивать легкодоступность некоторых горничных и кухарок.
— Ах да! — Ир подскочил и открыл перед Кайей тяжёлую дверь, при этом согнувшись в притворном поклоне. — Признайся, ты за собой таскаешь того лорда, или как там у вас, чтобы он тебе двери открывал?
— Он меня охраняет.
— Тебя-то? — колдун рассмеялся. Его смех прокатился эхом по пустым коридорам. — Ну, предположим, что я искренне верю, что тебе нужна охрана.
Кая свернула к тёмной каменной лестнице. Ир не отставал. Она знала, что никого с ними нет, никто не увидит, поэтому позволила себе немного покрасоваться. Сердце требовало показать свой дом во всей красе.
Они поднимались ступенька за ступенькой, и свечи в каждом канделябре, мимо которого проходила Кая, элегантно, как учили, придерживая юбки, вспыхивали тоненьким огоньком.
Ир присвистнул. Это была сущая мелочь. Но он её понял.
— Выпендриваешься? Похвально, — колдун снова тихо посмеялся. — Ты нравишься мне всё больше. Я бы тоже мог показать себя. Но увы. Все свечи тут твои. Как ты этого добилась?
— Вы сказали, что предпочитаете играть честно, — Кая бросила на него насмешливый взгляд через плечо. Она привыкала к нему, и позволила себе немного расслабиться, и даже сумела почувствовать искренний укол веселья. Король Элиот подобную мелочь оценить бы не смог, не понял бы, не почувствовал. Это же просто свечи.
— Скрывай от меня свою сущность подольше, малышка, — Ир теперь уже, казалось, смеялся по-доброму.
Она перестала чувствовать себя жертвой дикого животного. Они остались только вдвоём и глазами говорили друг другу что-то понятное только им — необычным людям на службе у обычных.
— Куда ты меня ведёшь? — они вышли в тёмный коридор. Канделябры на стене вспыхнули. Тусклый жёлтый свет осветил пространство. В стенах не были прорублены окна, нигде не было приоткрытых дверей. До их прихода здесь царили тишина и абсолютная темнота.
— В молельню, — коротко пояснила и пошла дальше.
— И ты не боишься туда заходить? Ладно замок. Но молельня принадлежит церковникам, — Ир нагнал её. Он совершенно не скрывал своих чувств. В отличие от Каи, если ему было любопытно, он демонстрировал это своим выражением лица, если весело — смехом.
— Здесь всё принадлежит мне, — не смогла удержаться.
Ей не нравилось, когда кто-то называл её замок и всё, что в нём есть, чьим-то ещё. Это её дом. Только её. Всё внутри восставало против необходимости делиться. Но она старалась обуздать свою суть. Впрочем, в самоконтроле она весьма преуспела. Иначе не сумела бы продержаться рядом с королем. Он бы сам убил её, вознамерься она предать его. Поэтому Кая научилась побеждать себя, довольствуясь тем, что она знала, чей замок на самом деле. А теперь ещё и с колдуном могла поделиться. Теперь ещё он знал, кто тут хозяйка. Да и, по правде, он и сам уже об этом догадался.
