Восьмой звон…
– И благодаря ему я смогу отсюда выбраться.
Девятый звон…
– Я желаю, всем сердцем желаю…
Десятый звон…
– Выбраться отсюда. Раз и навсегда.
Одиннадцатый звон…
– Я желаю попасть домой, в свою квартиру. В свою жизнь.
Двенадцатый звон.
Шум оглушил Славу. Он закрыл ладонями уши, зажмурил глаза и присел. Когда он открыл глаза и огляделся, то увидел, что снова у себя дома. Вокруг ничего не изменилось. Также стоит стол с новогодним городком, полуразобранные пакеты у входа и сверкающая ёлка.
– Ура! Получилось! Я дома. А какое сейчас число?
Слава нашёл телефон и воскликнул:
– Пятнадцатое декабря! Так, значит, здесь время остановилось. То же время, тот же день и тот же год. Ура! Поскорее бы уже прошёл Новый год, и наступили другие праздники, хотя этот Новый год я точно запомню.
Иляна Ставицкая
Как рыбки хоровод вокруг Снеговика водили
Пришла зима. Снег выпал белый-пребелый, как лебединый пух. Лёд на речке застыл крепкий-крепкий, как булыжники на старой мостовой.
Вышли ребята на лёд – расчищать его для катка. Радостные, смех ото всюду слышится – засиделись дома в слякотную погоду. А тут как на счастье – солнышко, морозец и ни дуновения ветерка. То, что надо!
Почти целый день ребята работали на речке. Потрудились на славу. Пока каток получился, огромную кучу снега рядом нагребли. А он мягкий, хорошо лепится. И слепили тогда ребята снеговика – большого, полненького, красивого. Вместо носа морковку приставили, вместо глазок – угольки, а вместо рук еловые веточки воткнули. А на голову ведро надели – красное, как спелое яблоко в саду. Хороший снеговик получился.
Вот так стоял он почти весь декабрь – каток ребячий охранял. Ни ветер, ни мороз ему не страшен – он от них только крепче становится да устойчивее.
А рядом с ним рыбак место себе облюбовал, отверстие специальной штукой просверлил, лунку сделал. Потом и другой. И третий. Одна лунка застывает – так рядом, прямо почти на ней, новую сверлят. Хорошо в этом месте рыба клевала – и судачки, и окуньки, а однажды рыбаку даже глупая селёдка попалась. А что ж не глупая, раз сама на крючок лезет?
Шёл однажды в конце декабря из школы Сёма-озорник. Троек в конце четверти нахватал, зол был ну на весь мир. Шёл, льдинки красивые ногой топтал, веточки у деревьев, которые в инее были, обламывал. Хотел он и снеговика сломать. Но подумал: «Эх, свой-то труд жалко – вон сколько с ребятами его в тот день лепили. Пускай стоит. До весны».
И тут на глаза ему лунки рыбачьи попались. Сунул он носок ботинка в одну – тоненький ледок и сломался, сунул в другую – тоже – свежие лунки-то были, толком и замерзнуть не успели. А вот третья не поддалась – крепкий ледок, как стекло толстое. Стал Сёма его расколачивать острой железякой, которую тут кто-то рядом позабыл из рыбаков.
Так все лунки вокруг и расколотил – вся злость из него и вышла. Как и не бывало её. Да и лунок, как не бывало – полынья прямо у снеговика под ногами зияет. Сёма сторонкой, сторонкой, и по тропинке в горку, с горки на пригорок, а там на другую тропинку – вон уже и крыша дома виднеется. Припустил он бежать – только портфель по спине похлопывает – словно подгоняет: «Домой, домой, пора домой».
Получилась у Снеговика под ногами большая лунка. Целое лунище. Любопытно ему стало, что же это там такое тёмное плещется, всколыхивается. Воды-то он ещё в своей жизни в таком количестве не видел. Наклонился – не видно ничего. Наклонился посильнее, пошатнулся и – бултых – прямо в эту самую воду! Так весь и провалился. И ровнехонько на дно встал. Как будто и не падал вовсе.
