— Хорошо, дорогой, — состроив милую мордашку, произношу я и удаляюсь в сторону столика, с удовольствием прокручивая в голове образ того, как искривилось лицо начальника.
Пока мужчины за столом обсуждают рабочие вопросы, мне понадобилось срочно найти туалет. И только я скрываюсь за дверью дамской комнаты, как слышу звонок телефона. Посмотрев на экран, я вижу тридцать четыре пропущенных звонка от Олеськи. Тут же перезваниваю ей, а у самой сердце бьётся в груди так, что вот-вот выпрыгнет.
— Что случилось? — кричу я в трубку, как только слышу голос Леськи. — Что-то с Никитой? Пожар? Затопили соседей?
— Нет, — отвечает подруга, не скрывая дрожи в голосе. — Лёль, ты только не переживай, ладно?
— Что случилось? Говори! — требовательно повторяю я вопрос.
— Ты читала, что подписывала у Сансарова в тот день, когда увольнялась? — осторожно уточняет она.
— Как что? Заявление на увольнение, — не понимаю я, к чему подруга клонит.
— Ты его читала? — повторяет она отчетливо и как-то грубо.
Я же стою и вспоминаю тот день. Помню, как выхватила у Сансарова заявление и написала свои ФИО, поставила подпись. И вдруг понимаю, что документ-то я не помню.
— Лёль, ты ещё в ресторане? — спрашивает Леся, выдергивая меня из размышлений.
— Да, я в «Алькоре», — подтверждаю я отрешенно.
— Ты не переживай, ничего непоправимого не произошло. Но ты дождись меня там, ладно? Я сейчас приеду, — выдаёт Леська и кладёт трубку.
Я убираю телефон в сумочку, а в душе зарождается страх. Что было в том документе, и откуда Олеся знала об этом? Наверное, мне в тот день по гороскопу нельзя было ничего подписывать, вот подруга и распереживалась. Она очень верит во всё это.
Я возвращаюсь к столу. Андрей Витальевич снова улыбается мне. Да так старательно, что у меня у самой челюсти сводит. Я тоже улыбаюсь ему, но даже мои любимые канапешки не лезут в горло, ведь я предчувствую какой-то очередной апокалипсис.
Буквально через полчаса в дверях ресторана появляется Олеська и, прячась за веткой пушистой пальмы, машет мне рукой. Я в очередной раз выхожу из-за стола и иду к этой «шпионке» в чёрных очках.
— Ты чего? — ошарашенно спрашиваю я почему-то шёпотом.
— Вот, в документах Сансарова нашла, — так же шёпотом отвечает она и протягивает мне ксерокопию того документа, который я подписала.
Я быстро пробегаюсь взглядом по строчкам, и с каждым прочитанным предложением мои глаза лезут на лоб.
— Какого хрена?
4. Глава 4
Медленно просыпаюсь, чувствуя неимоверную головную боль, затекшие мышцы и дикую жажду. Во рту словно кто-то сдох. Вокруг какой-то шум и странные запахи. Я пытаюсь открыть глаза. Яркое солнце не даёт мне что-либо рассмотреть, но я замечаю рядом спящую Леську.
Я пытаюсь подняться. Всё тело ломит, левую руку не чую вовсе. В панике начинаю ощупывать её – на месте. Наверное, я отлежала её: рука начинает противно покалывать.
— Ле-е-есь, — с трудом изрекаю я. — А чё происходит?
Леська мычит что-то в ответ. Я всё же поднимаюсь, открываю глаза и просто выпадаю в осадок от открывающегося перед моим взором видом.
Впереди виднеется бескрайняя вода. Волны омывают прибрежную белую гальку. Ветер, пахнущий солью и йодом, трепет мои волосы. Я сглатываю густую слюну.
— Леська, — испуганно толкаю я её в бок. — Мы вообще где?
Я оглядываюсь. Вижу, что мы находимся под каким-то старым деревянным навесом, больше напоминающим развалившуюся беседку с дырявой крышей. В голове начинает появляться картинка, как мы с Леськой садимся в самолёт. Стоп. Какой ещё самолёт?!
