— Да. Олеся Вячеславовна? — слышу сонный голос Андрея Витальевича. Вот же!.. Спит спокойно, когда его жена невесть где! От мысли про «жену» меня передергивает.
— Это не Олеся. Это я, — произношу я раздраженно.
— Ольга? — осознает, наконец, Сансаров, с кем говорит. Кажется, его голос стал громче и злее.
Неудивительно. Я ведь ещё и перед египтянами успела концерт устроить: села обратно за стол к ним и поцеловала Андрея Витальевича. Сама. В губы. После этого наша взаимная ненависть только окрепла.
Я прокашливаюсь и пересиливаю себя, чтобы попросить у начальника помощи. Мне стыдно, что я вынуждена его просить после всего. Но, раз на то пошло, то я всё-таки его жена!
— Да. Кое-что произошло… Не могли бы вы перевести денег на карточку Олеси. Я всё верну, честное слово! — тараторю я, жмурясь от осознания того, что, помимо этих трат, я ещё и сто пятьдесят тысяч ему должна. — Просто нам нужно купить билеты, чтобы вернуться домой.
— Вернуться? Билеты? Ольга, где это вы? — мне кажется, что Сансаров там, на том конце трубки, ехидно улыбается.
— В Адлере, — выдыхаю я, пытаюсь не сорваться на того единственного, кто мог нам помочь в данный момент. — В свадебное путешествие, блин, укатила!
Я слышу, как выдыхает начальник, но не понимаю, смеется он или нет. Хотя как тут не смеяться!
— Хорошо, Милая, сейчас пришлю, — слышу я отчетливую издёвку в его голосе. Теперь я просто не могу терпеть то, как он зовет меня по фамилии.
— Не зовите меня так! — не выдерживаю я, но звонок обрывается, а на экране телефона через некоторое время появляется уведомление о переводе и сопутствующее сообщение:
«Ни в чём себе не отказывай, Милая!»
— Козёл.
Если бы не Сансаров, ничего подобного не произошло. Сейчас сидела бы себе спокойно и пила чай на кухне, а не вот это всё.
Мы тут же заказываем такси до аэропорта, но там выясняется, что билетов на сегодня уже нет. Ближайший рейс только через два дня, поэтому приходится снять номер в гостинице и надеяться, что больше не придётся просить у Сансарова денег.
В номере я нахожу, чем зарядить свой телефон и, наконец, дозваниваюсь до сына. Никита отказывается понимать, как и что произошло. Но мне удается его успокоить (успокоить его смех, в первую очередь).
— Хорош ржать. Лучше бы трубку вовремя брал. Тогда мне не пришлось бы перед Сансаровым позориться. Скинь нам денег.
Я прошу, чтобы он на всякий случай перечислил Олесе на карту ещё денег, хоть и понимаю, что такие неожиданные траты нам могут выйти боком. Но снова позвонить Сансарову-козлу мне просто не позволит гордость.
— Хорошо. Отдохните там заодно, раз уж на курорт умотали, — продолжает свой истерических смех Никита и кладёт трубку.
— Пошли, — зову Леську, пытаясь избавиться от раздражения и неприятного чувства в груди. — Искупаемся. На море в кои-то веки приехали, а даже не поплаваем?
— Да уж, — смеётся подруга. — Так весело мы гуляли только в честь твоего развода!
— А ты представь, как ещё погуляем на моём будущем разводе!
По пути к морю мы проходим мимо местной забегаловки. Через стеклянную витрину я наблюдаю, как мужчина в выцветшем фартуке насаживает на шампур кусок мяса поперёк волокон. Поперёк! Это же чистое издевательство над шашлыком!
Я захожу внутрь.
— Кто так делает? — возмущаюсь я на это надругательство над мясом.
— Хорощий мясо, в чём проблэма? — непонимающе смотрит на меня шашлычник.
— Вдоль волокон насаживай. И не прижимай куски друг к другу так сильно! — пытаюсь вразумить я его, указывая пальцем на страдающее мясо. — А ещё говорят, что мясом должен мужчина заниматься. Дай покажу, как надо. Дай-дай.
